По расчету Потапыча, бабушка проиграла всего в этот день до девяноста
тысяч рублей, кроме проигранных ею вчера денег. Все свои билеты -
пятипроцентные, внутренних займов, все акции, бывшие с нею, она разменяла
один за другим и одну за другой. Я подивился было, как она выдержала все эти
семь или восемь часов, сидя в креслах и почти не отходя от стола, но Потапыч
рассказывал, что раза три она действительно начинала сильно выигрывать; а
увлеченная вновь надеждою, она уж и не могла отойти. Впрочем, игроки знают,
как можно человеку просидеть чуть не сутки на одном месте за картами, не
спуская глаз с правой и с левой.
Между тем во весь этот день у нас в отеле происходили тоже весьма
решительные вещи. Еще утром, до одиннадцати часов, когда бабушка еще была
дома, наши, то есть генерал и Де-Грие, решились было на последний шаг.
Узнав, что бабушка и не думает уезжать, а, напротив, отправляется опять в
воксал, они во всем конклаве (кроме Полины) пришли к ней переговорить с нею
окончательно и даже откровенно. Генерал, трепетавший и замиравший душою
ввиду ужасных для него последствий, даже пересолил: после получасовых
молений и просьб, и даже откровенно признавшись во всем, то есть во всех
долгах, и даже в своей страсти к m-lle Blanche (он совсем потерялся),
генерал вдруг принял грозный тон и стал даже кричать и топать ногами на
бабушку; кричал, что она срамит их фамилию, стала скандалом всего города, и,
наконец... наконец:"Вы срамите русское имя, сударыня! - кричал генерал, - и
что на то есть полиция!" Бабушка прогнала его наконец палкой (настоящей
палкой). Генерал и Де-Грие совещались еще раз или два в это утро, и именно
их занимало: нельзя ли, в самом деле, как-нибудь употребить полицию? Что
вот, дескать, несчастная, но почтенная старушка выжила из ума, проигрывает
последние деньги и т. д. Одним словом, нельзя ли выхлопотать какой-нибудь
надзор или запрещение?.. Но Де-Грие только пожимал плечами и в глаза смеялся
над генералом, уже совершенно заболтавшимся и бегавшим взад и вперед по
кабинету. Наконец Де-Грие махнул рукою и куда-то скрылся. Вечером узнали,
что он совсем выехал из отеля, переговорив наперед весьма решительно и
таинственно с m-lle Blanche. Что же касается до m-lle Blanche, то она с
самого еще утра приняла окончательные меры: она совсем отшвырнула от себя
генерала и даже не пускала его к себе на глаза. Когда генерал побежал за нею
в воксал и встретил ее под руку с князьком, то ни она, ни madame veuve
Cominges его не узнали. Князек тоже ему не поклонился. Весь этот день m-lle
Blanche пробовала и обработывала князя, чтоб он высказался наконец
решительно. Но увы! Она жестоко обманулась в расчетах на князя! Эта
маленькая катастрофа произошла уже вечером; вдруг открылось, что князь гол
как сокол, и еще на нее же рассчитывал, чтобы занять у нее денег под вексель
и поиграть на рулетке. |