Изменить размер шрифта - +
Меня тянет опять к перу; да иногда и совсем делать нечего по вечерам.
Странно, для того чтобы хоть чем нибудь заняться, я беру в здешней  паршивой
библиотеке для чтения романы Поль де Кока (в немецком переводе!), которых  я
почти терпеть не могу, но читаю их и  -  дивлюсь  на  себя:  точно  я  боюсь
серьезною книгою  или  каким-нибудь  серьезным  занятием  разрушить  обаяние
только что минувшего. Точно уж так дороги мне этот  безобразный  сон  и  все
оставшиеся по  нем  впечатления,  что  я  даже  боюсь  дотронуться  до  него
чем-нибудь новым, чтобы он не разлетелся в дым! Дорого мне это все так,  что
ли? Да, конечно, дорого; может, и через сорок лет вспоминать буду...
     Итак, принимаюсь писать.  Впрочем,  все  это  можно  рассказать  теперь
отчасти и покороче: впечатления совсем не те...
                                    ---
     Во-первых, чтоб кончить с бабушкой. На другой день она проигралась  вся
окончательно. Так и должно было случиться: кто раз, из таких, попадается  на
эту дорогу, тот - точно с снеговой горы в  санках  катится,  все  быстрее  и
быстрее. Она играла весь день до восьми часов  вечера;  я  при  ее  игре  не
присутствовал и знаю только по рассказам.
     Потапыч продежурил при ней в воксале целый день. Полячки', руководившие
бабушку, сменялись в этот  день  несколько  раз.  Она  начала  с  того,  что
прогнала вчерашнего полячка, которого она драла за волосы, и взяла  другого,
но другой оказался почти что еще хуже. Прогнав этого и взяв  опять  первого,
который не уходил и толкался во  все  это  время  изгнания  тут  же,  за  ее
креслами, поминутно просовывая к ней свою голову,  -  она  впала  наконец  в
решительное отчаяние. Прогнанный второй полячок тоже  ни  за  что  не  хотел
уйти; один поместился с правой стороны, а другой  с  левой.  Все  время  они
спорили и ругались друг с другом за  ставки  и  ходы,  обзывали  друг  друга
"ла'йдаками" и прочими польскими любезностями, потом опять мирились,  кидали
деньги без всякого порядка, распоряжались  зря.  Поссорившись,  они  ставили
каждый с своей стороны, один, например, на  красную,  а  другой  тут  же  на
черную. Кончилось тем, что они совсем закружили и сбили бабушку с толку, так
что она наконец чуть не со слезами обратилась к старичку круперу с  просьбою
защитить ее, чтоб он  их  прогнал.  Их  действительно  тотчас  же  прогнали,
несмотря на их крики и протесты: они кричали оба  разом  и  доказывали,  что
бабушка им же должна, что  она  их  в  чем-то  обманула,  поступила  с  ними
бесчестно, подло. Несчастный Потапыч рассказывал мне все это  со  слезами  в
тот самый вечер, после проигрыша, и жаловался, что они набивали свои карманы
деньгами, что он сам видел, как они бессовестно воровали и поминутно  совали
себе в карманы. Выпросит, например, у бабушки за труды пять фридрихсдоров  и
начнет их тут же ставить на рулетке, рядом с бабушкиными  ставками.
Быстрый переход