Я, мать моя, все знаю,
как вы телеграмму за телеграммой в Москву посылали - "скоро ли, дескать,
старая бабка ноги протянет?" Наследства ждали; без денег-то его эта подлая
девка, как ее - de Cominges, что ли, - и в лакеи к себе не возьмет, да еще
со вставными-то зубами. У ней, говорят, у самой денег куча, на проценты
дает, добром нажила. Я, Прасковья, тебя не виню; не ты телеграммы посылала;
и об старом тоже поминать не хочу. Знаю, что характеришка у тебя скверный -
оса! укусишь, так вспухнет, да жаль мне тебя, потому: покойницу Катерину,
твою мать, я любила. Ну, хочешь? бросай все здесь и поезжай со мною. Ведь
тебе деваться-то некуда; да и неприлично тебе с ними теперь. Стой! -
прервала бабушка начинавшую было отвечать Полину, - я еще не докончила. От
тебя я ничего не потребую. Дом у меня в Москве, сама знаешь, - дворец, хоть
целый этаж занимай и хоть по неделям ко мне не сходи, коль мой характер тебе
не покажется. Ну, хочешь или нет?
- Позвольте сперва вас спросить: неужели вы сейчас ехать хотите?
- Шучу, что ли, я, матушка? Сказала и поеду. Я сегодня пятнадцать тысяч
целковых просадила на растреклятой вашей рулетке. В подмосковной я, пять лет
назад, дала обещание церковь из деревянной в каменную перестроить, да вместо
того здесь просвисталась. Теперь, матушка, церковь поеду строить.
- А во'ды-то, бабушка? Ведь вы приехали воды пить?
- И, ну тебя с во'дами твоими! Не раздражай ты меня, Прасковья;
нарочно, что ли, ты? Говори, едешь аль нет?
- Я вас очень, очень благодарю, бабушка, - с чувством начала Полина, -
за убежище, которое вы мне предлагаете. Отчасти вы мое положение угадали. Я
вам так признательна, что, поверьте, к вам приду, может быть, даже и скоро;
а теперь есть причины... важные... и решиться я сейчас, сию минуту, не могу.
Если бы вы остались хоть недели две...
- Значит, не хочешь?
- Значит, не могу. К тому же во всяком случае я не могу брата и сестру
оставить, а так как... так как... так как действительно может случиться, что
они останутся, как брошенные, то... если возьмете меня с малютками, бабушка,
то, конечно, к вам поеду и, поверьте, заслужу вам это! - прибавила она с
жаром, - а без детей не могу, бабушка.
- Ну, не хнычь! (Полина и не думала хныкать, да она и никогда не
плакала), - и для цыплят найдется место; велик курятник. К тому же им в
школу пора. Ну так не едешь теперь? Ну, Прасковья, смотри! Сделала бы я тебе
добра, а ведь я знаю, почему ты не едешь. Все я знаю, Прасковья! Не доведет
тебя этот французишка до добра.
Полина вспыхнула. Я так и вздрогнул. (Все знают! Один я, стало быть,
ничего не знаю!)
- Ну, ну, не хмурься. Не стану размазывать. Только смотри, чтоб не было
худа, понимаешь? Ты девка умная; жаль мне тебя будет. Ну, довольно, не
глядела бы я на вас на всех! Ступай! прощай!
- Я, бабушка, еще провожу вас, - сказала Полина.
- Не надо; не мешай, да и надоели вы мне все.
Полина поцеловала у бабушки руку, но та руку отдернула и сама
поцеловала ее в щеку. |