Сингапурские «уэи» шли через него. От этих «узи» все без ума. Даже чехи пытались скопировать «узи», но без большого коммерческого успеха. Израильтяне продавали большие партии их, но всегда – или почти всегда – с соблюдением правил, на которых настояли в своё время США. Согласно документам, с которыми ознакомился Райан, энное число изготовленных в Израиле «уэи» поступало и в Южную Африку, пока введённое западными странами эмбарго не затруднило такого рода поставки. «Не потому ли они в конце концов разрешили кому‑то другому изготовлять „узи“ по лицензии? – подумал Райан. – Пусть кто‑то другой расширяет для вас рынок, а вы себе только отсчитывайте прибыли…»

Эта закупленная Мартенсом партия состояла из пяти тысяч единиц оружия… порядка двух миллионов долларов. Не так уж и много – всего лишь и хватит, чтобы вооружить полицию какого‑нибудь средних масштабов города или полк парашютистов.

То есть довольно много, чтобы принести изрядный доход мистеру Мартенсу, но не так уж и много, чтобы привлечь к этой сделке слишком большое внимание. Один грузовик – ну, может, два. Ящики с оружием запихнут в угол какого‑нибудь склада, формально принадлежащего правительству, а в реальности являющегося владением Мартенса…

«Об этом мне и говорил сэр Безил Чарльстон на приёме, – напомнил себе Райан. – Что я, мол, не обращаю должного внимания на этого южно‑африканского парня… Значит, британцы полагают, что он связан с террористами?.. Неужели напрямую? Нет, вряд ли. Этого американское правительство не потерпело бы. Вероятно, не потерпело бы, – поправил он себя. Значит, скорее всего, тут действует какой‑то посредник». Райан принялся разыскивать нужную папку – на это у него ушло почти полчаса. Но сведения, содержащиеся в ней, ясности в вопрос не внесли. У Мартенса было восемь точно установленных посредников и ещё пятнадцать предполагаемых. Райан позвонил Кэнтору.

– Я догадываюсь, что мы никогда не говорили с Мартенсом? – сказал он.

– За последние несколько лет – нет. Он отправлял для нас кое‑какое оружие в Анголу, но нам не нравилось, как он это делал.

– А что так?

– Он отчасти мошенник, – сказал Кэнтор. – Это обычно в такого рода бизнесе, но мы все же стараемся избегать контактов с мошенниками. После того как Конгресс снял возражения насчёт тех операций, мы разработали другой способ поставок в Анголу.

– Я нашёл тут двадцать три имени, – сказал Райан.

– Да, я знаком с этой папкой. Мы было заподозрили, что в прошлом ноябре он поставил партию оружия одной проиранской группе, но потом оказалось, что он там был ни при чём. Нам потребовалось два месяца, чтобы разобраться в этом. Если бы мы могли потолковать с ним, было бы куда легче.

– А что британцы? – спросил Джек.

– Каменная стена, – сказал Марти. – Каждый раз, когда они пытаются потолковать с ним, кто‑то из важных африканеров говорит им «нет». И я их, право, не могу винить за это. Если Запад обращается с ними, как с париями, то они, конечно, вынуждены действовать, как парии. Но следует при этом помнить, что парии держатся друг за друга.

– Значит, нам неизвестно то, что должно было бы быть известно об этом парне, и мы даже не собираемся раздобыть эти сведения.

– Этого я не говорил.

– Значит, мы всё‑таки работаем над этим? – с надеждой поинтересовался Райан.

– Этого я тоже не говорил.

– Черт побери, Марти!

– Джек, у вас нет допуска к сведениям о наших полевых операциях. Может, вы не обратили внимание на одну деталь, так я вам скажу: в тех досье, что поступают к вам, ничего не сообщается о том, как мы получаем информацию.