– Один из моих учителей, профессор Ноулис, – ваш знакомый.

– А‑а, Деннис? Как он поживает?

– Прекрасно, доктор. Он сейчас ассистент профессора ортопедии, – сказала Кэти и перевела разговор на профессиональную почву. – А рентген вы делали?

– Вот он, – доктор Скотт извлёк из просторного конверта снимок и поднёс его к световой панели. – Он сделан до операции.

Кэти сморщила нос.

– Черт побери. – Она надела небольшие полукруглые очки, которыми всегда пользовалась, когда надо было что‑то попристальней разглядеть, и которые Райан терпеть не мог. Он видел, как она слегка поворачивала голову из стороны в сторону, изучая снимок. – Я не знала, что это так плохо.

Профессор кивнул.

– Именно. Ключица, похоже, была сломана ещё до выстрела. А пуля прошла вот тут – совсем рядом с плечевым сплетением, так что нерв почти не задет… И всё же она понаделала дел… – Он скользнул карандашом по снимку – на что он там указывал, Райану не было видно. – Потом она развалила тут все в верхней части плечевой кости и застряла уже на выходе, как раз под кожей. Чертовски мощная штука, девятимиллиметровка. Так что, как видите, площадь поражения довольно значительна. Нам пришлось попотеть, пока мы собрали воедино все эти осколки. Но нам это удалось. – Теперь доктор Скотт пристроил рядом другой снимок. Кэти некоторое время молча изучала их.

– Прекрасная работа, доктор!

Сэр Чарлз улыбнулся чуть шире, чем прежде.

– Полагаю, что услышать такое из уст хирурга больницы Джонса Хопкинса комплимент. Эти металлические штифты, боюсь, навсегда тут, так же как и шуруп, но прочее заживёт вполне нормально. Как видите, все большие осколки кости водворены на надлежащее место, и у нас есть все основания надеяться на полное выздоровление.

– Каковы будут последствия?

Вопрос был задан спокойным тоном. Кэти умела быть умопомрачительно бесстрастной, когда дело касалось её работы.

– Трудно сказать, – задумчиво сказал доктор. – Похоже, что незначительные. Но мы не можем гарантировать полное восстановление функций – площадь поражения была всё‑таки слишком большой.

– Не расскажете ли вы об этом и мне тоже? – сказал Райан, норовя прозвучать как можно более сурово, но это у него не вышло.

– Я имею в виду, мистер Райан, что подвижность вашей руки, по‑видимому, будет ограниченной – пока трудно сказать, до какой степени. А кроме того, отныне у вас всегда будет собственный барометр. Перемену погоды вы будете чувствовать раньше всех.

– Сколько он пробудет в гипсе? – поинтересовалась Кэти.

– Месяц, по крайней мере, – сказал хирург, как бы извиняясь. – Это неудобно, я знаю, но плечо должно быть в полном покое, хотя бы в течение месяца. Потом мы изучим ситуацию и, возможно, перейдём к нормальному гипсу ещё… ну, ещё на месяц, полагаю. Пока все идёт нормально, никаких аллергий – у него отличное здоровье, и вообще он в хорошей физической форме.

– Со здоровьем у Джека все в порядке, за исключением того, что у него в голове не хватает пары шариков, – сказала Кэти усталым голосом. – Он бегает трусцой. Никаких аллергий – если не считать аллергии на амброзию. И вообще он выздоравливает быстро.

– Точно, – подтвердил Райан. – Следы её укусов проходят обычно через неделю. – Он думал, что это ужасно смешно, однако никто не засмеялся.

– Хорошо, – сказал сэр Чарлз. – Итак, доктор, вы видите, что ваш муж в надёжных руках. Я оставлю вас наедине на пять минут. А потом ему надо отдохнуть, да и вам это, кажется, тоже не помешает.