|
Пусть лодку пока сносит течением. Когда стемнеет, я легко ориентируюсь по маяку Морро или, если ее отнесет очень далеко, по огням Кохимара и тогда возьму нужное направление и пойду на Бакуранао. Я рассчитал, что при таком течении ее к наступлению темноты отнесет как раз на двенадцать миль, к самому Бакуранао, и я увижу огни Баракоа. Значит, я заглушил мотор и полез наверх, чтобы осмотреться. Только и было видно, что два смака на западе, идущие в порт, и позади белый купол Капитолия, высоко поднимающийся над краем океана. На поверхности воды кое-где виднелись желтые водоросли, и в воздухе кружили птицы, но их было немного. Я посидел немного на крыше рубки, наблюдая, но не увидел никакой рыбы, кроме тех мелких коричневых рыбешек, что всегда снуют вокруг водорослей. Не верь тому, братишка, кто станет уверять тебя, что от Гаваны до Ки-Уэст рукой подать. А у меня весь путь был впереди. Немного погодя я спустился вниз, и там был Эдди. - Что случилось? Что случилось с мотором? - Сломался. - Что ж ты люк не закрываешь? - А, черт, - сказал я. Знаете, что он устроил? Он вернулся на пристань, через носовой люк забрался в каюту и лег спать. С собой он захватил две бутылки. Он зашел в первый попавшийся bodega <bodega-винный погреб (исп.).>, купил эти две бутылки и вернулся на лодку. Когда я запустил мотор, он проснулся и сейчас же опять заснул. Когда я остановил лодку в заливе, ее стало слегка покачивать на волнах, и от этого он проснулся. - Я знал, что ты меня возьмешь, Гарри, - сказал он. - К черту в зубы я бы тебя охотно взял, - сказал я. - Ты даже не внесен в судовой журнал. Кажется, ты у меня сейчас прыгнешь за борт. - Ты старый шутник, Гарри, - сказал он. - Мы, кончи, в беде должны держаться друг за дружку. - Это с твоим-то языком? - сказал я. - Да кто же доверит твоему языку, когда ты хватишь лишнее, - Я надежный человек, Гарри. Можешь испытать меня, тогда увидишь, какой я надежный человек. - Давай сюда обе бутылки, - ответил я ему, Я думал о другом. Он вытащил их, и я отпил из той, которая была откупорена, и поставил обе на пол возле штурвала. Он стоял тут же, и я смотрел на него. Мне было жаль его и жаль, что придется сделать то, без чего, я знал, не обойтись. Черт, я ведь помнил его, когда он был еще человеком. - Что случилось с мотором, Гарри? - Мотор в порядке. - А что все - таки случилось? Что ты на меня так смотришь? - Братишка, - сказал я, и мне было жаль его. - Плохо твое дело. - Что ты хочешь сказать? - Я сам еще не все обдумал. Мы немного посидели, но разговаривать с ним мне больше не хотелось. Раз я уже знал то, что знал, мне было тяжело с ним разговаривать. Потом я спустился вниз и достал духовое ружье и винчестер тридцатого калибра, которые я всегда держал внизу, в каюте, и, не вынимая из чехлов, подвесил их под потолком рубки, где обычно мы вешаем удочки, над самым штурвалом, чтобы можно было достать их рукой. Я их держу в длинных чехлах из овчины шерстью внутрь, причем шерсть обильно пропитана маслом. На судне только так и можно уберечь оружие от ржавчины. Я проверил насос, поршень духового ружья, несколько раз нажав курок, и зарядил ружье. |
