Наступила темнота.

Стебан шел позади нее, бледный, с застывшим лицом. Взглянув на отца и дядю, он словно ушел в свой неприступный внутренний мир.

— Прости, Рула. Я не успел. Человек, который это сделал, мертв — если это может хоть чем-то помочь.

Охваченный неподдельным горем, он обнял ее за талию.

Стебан скользнул под его другую руку, и они направились к дерновому дому. Конь следовал за ними, держа нос в дюйме от правого плеча Тэйна. Старый солдат был рад, что животное тоже ему сочувствует.

Они положили Миклу на тюфяк, а Тому в постель.

— Как он? — спросила Рула. Она двигалась и говорила словно живой мертвец.

Тэйну знакома была подобная реакция. Ей нужно было расслабиться, иначе горе могло ее убить. Он слегка коснулся ее руки.

— Он будет жить. Рана чистая. Главная проблема сейчас — шок, скорее эмоциональный, чем физический.

Стебан смотрел на них широко раскрытыми полными тоски глазами.

Тэйн присел рядом с Томой и снова начал обрабатывать его рану.

— Принеси нитки и иглу, Рула. Так быстрее заживет.

— Ты еще и хирург?

— Я командовал сотней человек. И отвечал за их жизни.

Пламя в очаге неожиданно заплясало, и порыв ветра взмахнул закрывавшим дверной проем одеялом. В дом ворвался холодный воздух.

— Опять дождь, — сказала Рула.

— Похоже, гроза. Иголку?

— А… да.

Он взял иглу и нить.

— Стебан, иди сюда.

Мальчик двинулся к нему, словно погруженный в наркотические грезы.

— Садись. Мне нужна твоя помощь.

Стебан покачал головой.

— Ты хотел стать солдатом. Сейчас я начну тебя учить.

Стебан опустился на пол.

— Самые печальные уроки — самые тяжкие. И самые важные. Солдату приходится смотреть, как умирают его друзья. Положи сюда пальцы, вот так. Прижми. Нет, мягче. Просто держи рану закрытой.

Тэйн вдел нить в иглу.

— Дядя Микла… Как это случилось? — Мальчик до сих пор не мог поверить в происшедшее. Его дядя мог все.

— Он забыл об одной из заповедей солдата — выступил против врага, которого не знал. И он забыл о том, что прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз пользовался мечом.

— О…

— Держи крепче, Стебан. Я начинаю.

Тома дернулся, когда игла вошла в его плоть, и из его горла вырвался стон.

— Микла! Нет! — с воспоминанием к нему вернулся рассудок.

— Тома! — резко бросил Тэйн. — Лежи смирно. Рула, помоги нам. Он должен лежать не двигаясь.

Тома продолжал сопротивляться. Пошла кровь.

Стебан судорожно закашлялся.

— Держись, Стебан. Рула, встань на колени рядом с постелью. Тома, ты меня слышишь?

Клекла перестал сопротивляться. Взгляд его встретился с взглядом Тэйна.

— Я пытаюсь тебя зашить. Лежи спокойно.

Рула провела пальцами по лицу Томы.

— Хорошо. Постарайся расслабиться. Это недолго. Да, хорошая мысль, Стебан.

Мальчик, который до этого выбежал наружу, вернулся с полными горстями шерсти. Тэйн использовал ее, чтобы стереть кровь.

— Держи края раны, Стебан.

Пальцы мальчика дрогнули, когда их коснулась кровь, но он стойко держался.

— Хорошо. Солдат должен делать то, что следует делать, нравится ему это или нет. Тома? Я начинаю.

— Угу.

На то, чтобы наложить шов, потребовалось меньше минуты, и еще столько же, чтобы забинтовать рану.