— Похоже, и это тоже причиняет тебе боль.

На губах Торфина возникла легкая улыбка.

— Ты что, читаешь мысли? Кто ты, с таким мечом? — Тэйн не ответил, и он с горечью добавил: — Да, Торфину Хакессону до сих пор больно. Я был влюблен в Ширл, а она мной воспользовалась, чтобы попасть в Башню.

— Печально. Войдем лучше в дом. Но будь осторожен — вряд ли там будут рады тебя видеть. Кайдаровцы сожгли дом Коску. Погибла его дочь.

— Проклятье! Но это ведь должно было рано или поздно случиться, верно?

— Да. И это было только начало. Коску напал на Олага и Гримнира. Его тоже убили.

— Кто из них это сделал?

— Слишком поздно. Олаг — но он тоже мертв. Хотя сперва он убил Миклу и ранил Тому.

— Помоги мне оседлать лошадь. Я не могу здесь оставаться.

— Останься. Возможно, вместе мы сумеем прекратить кровопролитие.

— Я не могу. Они меня уже ненавидят. Из-за Ширл.

— Останься. Завтра мы пойдем в Башню. Встретимся с самим бароном. Он сможет это остановить.

— Микла жил с дочерью Стояна. Старик наверняка захочет за него отомстить.

— Тем больше причин прекратить все это.

Торфин снова подумал.

— Ладно. Ты не стал меня убивать. Возможно, в твоей душе есть что-то человеческое.

Тэйн улыбнулся.

— Я буду прикрывать твою спину, тролледингец.

XV

Рула и Тома о чем-то тихо и печально разговаривали. Когда в дверях появился Тэйн, наступила тишина, и взгляд их стал полон ненависти.

— Торфин останется у нас на ночь. Утром мы поедем в Башню, поговорить с бароном, — решительно заявил Тэйн.

Тома попытался приподняться.

— Только не в моем доме.

— Ложись, черт бы тебя побрал. Твоя гордость и страх и так уже доставили немало хлопот.

Тома промолчал. Рула напряглась, словно готовая к прыжку.

— Тэйн! — жалобно проговорил Стебан.

— Торфин рассказал о себе кое-что и готов взять на себя часть ответственности, чтобы попытаться хоть как-то все исправить. Ни в одной известной мне стране отец не позволяет дочери сбежать и лишь рыдает от горя. Мужчина ответствен за своих детей, Тома. Ты мог отправиться за ней, но проще делать вид, будто она умерла и Ведьма из Башни не имеет к тебе никакого отношения. Ты просто сидишь тут, ненавидя барона, и отказываешься признать, что и сам отчасти виноват в том, что так случилось…

Он замолчал, поняв, что начал говорить голосом командира. Бесполезно. Новобранцы должны были слушать, отвечать. Поправлять. У этих же жителей запада не было традиции личной ответственности. Круглоглазые винили во всех своих несчастьях внешние силы…

Обвинял ли Тома Миклу? И обвиняла ли Тому Рула?

— Все. Устраивать скандал я не собираюсь. Торфин переночует здесь. Рула, Стебан отдал тебе сверток?

Она молча кивнула.

— Спасибо.

На мгновение он испугался, что она его не поняла. Но она тут же еле слышно прошептала:

— Все в порядке. Буду сдерживать свои чувства.

— Бульон готов?

Она наполнила до краев деревянную миску.

— Тэйн…

— Да?

— Не рассчитывай, что я могу вообще перестать чувствовать.

— Вовсе не собираюсь. Я сам сейчас испытываю слишком много чувств. Сегодня я убил человека. Человека, которого я не знал, лишь потому, что дал волю своим чувствам. И мне это не нравится, Рула.

Она понимающе потупила взгляд.

— Но ты же был солдатом… — пробормотал Стебан.