|
Я до сих пор ума не приложу, где Же-невьева познакомилась с ним, ведь она почти нигде не бывает... - В тот вечер вы уже лежали в постели? - Да... И знаете... Это глупо... У нас на ужин тогда был гусь... Он припоминал мельчайшие подробности, словно они могли своей обыденностью скрасить трагическую действительность. - Я очень люблю гусятину, хотя она для меня тяжеловата... И вот что-то около часу ночи я встал, чтобы выпить соды... Вы примерно представляете себе наш дом... Рядом со спальней находится наша ванная, дальше-комната для гостей, затем еще одна комната, куда мы никогда не заходим, потому что... - Знаю... Она напоминает о ребенке... - А в конце коридора, на отлете-комната дочери. Обе наши служанки спят наверху... Так вот, зашел я в ванную и шарю там в темноте, чтобы не разбудить жену, а то начнет меня корить за обжорство... И вдруг слышу какой-то разговор... Словно кто-то ссорится... Я и подумать не мог поначалу, что это в комнате дочери... Но когда я вышел в коридор, то убедился, что это именно там. К тому же из-под двери выбивалась полоска света... Слышу - мужской голос... Не знаю, господин комиссар, есть ли у вас дочь и что бы вы сделали на моем месте... Понимаете, здесь, в Сент-Обене, все мы немного старомодны... Может, я слишком наивен... Ведь Женевьеве уже двадцать лет... Но мне никогда и в голову не приходило, что она может что-то скрывать от меня и от своей матери... Ну, а уж допустить, что мужчина... Нет! Видите, я и сейчас еще... Этьен Но приложил к глазам платок и машинальным движением достал из кармана пачку сигарет. - Я чуть не бросился туда прямо в рубашке... В этом я тоже старомоден, сплю в рубашке, а не в пижаме... Но спохватился, понял, что буду выглядеть нелепо, вернулся в ванную и в темноте начал одеваться... Как раз когда я натягивал носки, я снова услышал шум, но уже со двора... В ванной ставни не были закрыты, и я раздвинул занавески... В ту ночь светила луна, и я увидел силуэт мужчины, который по приставной лестнице спускался из комнаты дочери во двор... Сам не помню, как я сунул ноги в башмаки и ринулся вниз... Мне показалось, будто жена позвала меня: "Этьен", а может, просто послышалось... Вы не обратили внимания на ключ от той двери, которая выходит во двор? Огромный старинный ключ, тяжелый, как молоток... Не могу поклясться, что я схватил его машинально, но, во всяком случае, здесь не было и продуманного намерения, потому что я не собирался убивать, и если бы меня в тот момент... Этьен Но говорил тихо, голос его дрожал. Пытаясь взять себя в руки, он закурил сигарету и сделал несколько глубоких затяжек-так, наверно, в последний раз затягивается приговоренный к смерти. - Мужчина обогнул дом, перелез через ограду, где она пониже, недалеко от дороги. Я побежал за ним. Я и не старался таиться, он, видимо, слышал мои шаги, но продолжал идти не спеша. Когда я подошел близко, он обернулся, и, хотя я плохо видел его лицо, мне показалось-я и сам не знаю почему, - что он смотрел на меня с презрением... "Что вам от меня надо?" - спросил он вызывающим тоном. Клянусь вам, господин комиссар, это было ужасное мгновение. Своему врагу я не пожелал бы пережить такое. Я его узнал. Для меня он был просто мальчишка. И этот мальчишка вышел из комнаты моей дочери да еще издевается надо мной! Я совсем потерял голову... Подобные вещи происходят совсем не так, как обычно представляют себе... Я, не находя слов, молча тряс его за плечи, а он кричал мне: "Ах, вас не устраивает, что я бросил вашу шлюху дочь!.. Вы все заодно, да?" Этьен Но провел ладонью по лицу. - Дальше я ничего не помню, господин комиссар. При всем желании я не могу точно рассказать вам, что произошло потом. Он был в таком бешенстве, как и я, но владел собою лучше. Он обливал грязью меня, мою дочь. Вместо того чтобы упасть на колени, упасть к моим ногам, как - пусть это было глупо с моей стороны! - представлялось мне, этот мальчишка насмехался надо мной, над моей женой, над моим домом, кричал: "Да, ничего себе семейка!. |
