|
Тридцать минут спустя мы расстались у входа в гостиницу. Она вспомнила, что забыла в баре зонтик, я поднялся за ним на лифте. Зонтик кирпичного цвета с большой ручкой. – Большое спасибо, – сказала она. – Спокойной ночи, – сказал я. Больше мы с ней не виделись. Лишь один раз поговорили по телефону о рекламной статье. Я даже думал пригласить ее поужинать, но так и не пригласил. Пока мы с ней разговаривали по телефону, стало казаться, что мне все равно, идти с ней куда-то или не идти. После этой истории с исчезновением слона меня часто охватывает такое чувство. Хочется что-то сделать, а потом не можешь понять, будет ли разница между результатом того, что ты это сделаешь, и результатом того, что ты этого не сделаешь. Иногда я даже чувствую, что все вокруг теряет свой первоначальный баланс. Хотя, возможно, это мне только кажется. Возможно, после истории со слоном внутри меня нарушился какой-то баланс, поэтому внешние вещи и предметы отражаются в моих глазах причудливым образом. Наверное, дело во мне. Я по-прежнему продаю холодильники, грили, кофеварочные машины в прагматичном ми-ре, опираясь на прагматичные остаточные образы воспоминаний, которые я сохранил. Чем праг-матичнее я стараюсь стать, тем быстрее улетают товары, которые я продаю (продажи последней кампании превзошли все самые оптимистичные прогнозы), и тем успешнее я продаю себя само-го многим людям. Наверное, люди и правда ищут гармонию в этой самой кухонной комнате, называемой миром. Гармония дизайна, гармония цвета, гармония функций. В газетах уже почти не появляется статей о слоне. Кажется, все забыли, что в нашем городе когда-то был слон. Трава, заполнившая его вольер, пожухла, а в воздухе висит предчувствие зи-мы. Слон и смотритель исчезли и больше не вернутся. Дела семейные В нашем мире, вероятно, это встречается нередко: я с самого начала невзлюбил жениха своей младшей сестры. С течением времени мои сомнения перекинулись и на сестру, решившую выйти замуж за такого человека. Честно сказать, я разочаровался. Хотя, возможно, всему виной ограниченность моих взглядов. По крайней мере, кажется, именно так считает моя сестра. Открыто мы никогда не затраги-вали этой темы, однако то, что мне не очень понравился ее жених, сестра знала и не скрывала своего раздражения. – У тебя слишком ограниченный взгляд на вещи, – сказала она. Тогда мы с ней разговаривали о спагетти. Подразумевалось, что у меня слишком ограни-ченные взгляды в отношении спагетти. Хотя, конечно же, проблема заключалась не только в спагетти. За вкусом спагетти скрыва-лась фигура ее жениха, и на самом деле она говорила именно о нем. В политике это называют опосредованной войной. Все началось одним воскресным деньком, когда сестра предложила поесть спагетти. А мне как раз захотелось спагетти, поэтому я сразу согласился. Мы отправились в небольшую симпа-тичную забегаловку, недавно открывшуюся рядом со станцией. Я заказал спагетти с баклажана-ми и чесноком, сестра – спагетти с базиликом. Ожидая заказа, я пил пиво. До этого момента не было никаких проблем. Май, воскресенье, да и отличная к тому же погода. Проблемы начались в тот момент, когда спагетти, которые нам подали, оказались без пре-увеличения кошмарными на вкус. Поверхность была неприятно мучнистой, а внутри они так и не сварились. От масла, на котором готовили соус, и собака бы отвернулась. Я кое-как осилил половину и отставил в сторону, попросив официанта унести тарелку. Сестра бросила на меня несколько взглядов, но ничего не сказала и медленно доела всю порцию без остатка. Все это время я смотрел в окошко и пил второе пиво. – И зачем было так демонстративно отставлять еду, – спросила сестра, когда унесли ее та-релку. – Гадость, – просто ответил я. – Не такая гадость, чтобы оставить половину. Можно было немножко и потерпеть. |
