|
Молодой мужчина, будто робот, повторял однооб-разное движение, складывая стену из кирпичей. Комната была довольно большой, однако муж-чина очень быстро и деловито складывал кирпичную стену. Казалось, что еще час или два – и его работа будет завершена. Я затянулся, открыл глаза, налил пива в стакан, стоявший у изголовья, и выпил. Показывая, что она внимательно меня слушает, женщина смотрела прямо на меня. – За стеной, которую складывал этот мужчина, была старая стена здания. Шершавая бетон-ная стена. Выходило, что мужчина перед старой стеной выкладывает новую декоративную сте-ну. Понимаешь, о чем я говорю? – Понимаю. Он строил двойную стену. – Да, – сказал я. – Он строил двойную стену. Присмотревшись как следует, я увидел, что между старой и новой стенами расстояние сантиметров сорок. Я не мог понять, зачем специаль-но оставлять такой промежуток. Ведь от этого комната станет гораздо меньше. Меня это удиви-ло, поэтому я еще внимательнее стал следить за его работой. И постепенно передо мной стали вырисовываться человеческие фигуры. Словно на фотографии, опущенной в проявитель, появляется изображение человека. Эти фигуры были между старой и новой стеной… Это были близняшки, – продолжил я. – Девушки-близняшки. Лет девятнадцать-двадцать или двадцать один, что-то около этого. На обеих была моя одежда. Одна в твидовом пиджаке, другая в синей ветровке. И то и другое было моей одеждой. Они замерли в неудобной позе в этом сорокасантиметровом зазоре и, казалось, совершенно не замечали, что их замуровывают в стену, – продолжали, как всегда, тараторить без умолку. Рабочий, казалось, тоже не замечал, что замуровывает близнецов. Он молча складывал кирпичную стену. Только я видел это. – Ты знаешь, почему рабочий не заметил, что там близнецы? – спросила она. – Думаю, что знаю, – ответил я. – Во сне кажется, что многие вещи понимаешь. И я решил, что должен остановить рабочего. Кулаками, что было мочи, я колотил в стекло. Колотил так сильно, что руки онемели. Однако, как бы сильно я ни колотил, никакого звука не получалось. Не знаю почему, но звук пропал. Так что рабочий не обращал на меня внимания. Он с той же скоростью механически складывал один кирпич на другой. Левой рукой намазывал раствор, правой поверх него укладывал кирпич. Кирпичная стена уже выросла до коленей близняшек. Я сдался, перестал стучать по стеклянной стене и решил войти внутрь здания, чтобы остановить рабочего. Однако никак не мог найти входа. Дом был таким громадным, но в нем не было ни единого входа. Я бежал изо всех сил, несколько раз обежал это здание по кругу. Однако каждый раз результат был тот же. В здании не было входа. Оно напоминало гигантский аквариум для золотых рыбок. Чтобы промочить горло, я глотнул пива. Она опять внимательно посмотрела мне в глаза. А затем, повернувшись, прижалась грудью к моей руке. – И что ты сделал? – спросила она. – А что мне было делать, – ответил я. – Я и правда ничего не мог сделать. Сколько ни ис-кал, входа в здании не было и звука не было. Мне ничего не оставалось, как опереться обеими руками о стекло и смотреть. Стена становилась все выше и выше. Она уже была по талию близ-нецам, потом по грудь, по шею и наконец совсем скрыла их и дошла до потолка. Все это про-изошло за считаные минуты. Я ничего не мог поделать. Положив последний кирпич, рабочий собрал инструменты и куда-то исчез. Передо мной осталась лишь стеклянная стена. Я правда ничего не мог сделать. Она протянула руку и стала перебирать мои волосы. – Всегда одно и то же, – сказал я, будто оправдываясь. – Детали меняются, сюжет меняется, герои меняются, однако конец всегда один и тот же. Там всегда стеклянная стена, а я не могу что-то кому-то сказать. Всегда то же самое. Когда просыпаешься, на ладонях остается ощущение от прикосновения к холодному стеклу. И потом несколько дней это ощущение не проходит. |
