- Ваше величество,- возмущенно зашумел прямо с порога Жан,- вы же дали мне еще четыре дня на поиски сына, так зачем было вызывать?

    - Я тебя не вызывал,- мрачно буркнул Луи Семнадцатый.

    - Это я тебя вызвала,- повернулась к военному министру Консуэло Багриэль.- Вам придется решить трудный вопрос, сын мой.

    - Мама? - выпучил глаза Жан.

    - В первую очередь я для тебя в данный момент королева Гишпании, а уже во вторую очередь мать,- жестко сказал регентша.

    У Жана отпала челюсть. Он перевел взгляд на дона Корефано. Гишпанский посол утвердительно кивнул головой.

    - Извиняюсь, ваше величество,- с трудом выдавил из себя Жан.

    - Ха! - обрадовался старый граф.- Так это я теперь тоже король?

    - Облизнешься,-тут же обломала его благоверная.- Так вот, сын мой,- вновь обратилась она к Жану,- тебе придется решить очень сложный вопрос: против кого ты будешь воевать? Против Ардена, предав присягу, данную Луи Семнадцатому, или против короля Гишпании Жака де Паранеля, последнего из рода Багриэлей, чьи обязанности я временно исполняю?

    Эта новость сразила Жана наповал. Луи Семнадцатый тоже резко спал с лица. Жана де Паранеля в армии любили, и, если отеческая любовь его военного министра возобладает над чувством долга, это будет конец.

    - Ну-ка, нагнись, сынок,- старческим голосом проскрипел Андре де Паранель.

    - Чего? - Жан все никак не мог прийти в себя.

    - Нагнись, говорю! - сердито ткнул сына в бок старик и, как только военный министр согнулся, начал что-то жарко шептать ему на ухо.

    - Да ну? - выпучил глаза Жан.

    - Точно тебе говорю!

    - Ты это серьезно?

    - Да ты сам подумай, как они без вина жить-то будут? - воскликнул старик и опять что-то зашептал, явно сердясь на свое бестолковое чадо.

    - Ладно,- сдался наконец Жан и громогласно объявил: - Мы объявляем нейтралитет и скрываемся в винных подвалах! А вы пока договаривайтесь.

    С этими словами военный министр подхватил своего престарелого папашу графа Андре де Паранеля на руки и гигантскими скачками понесся к выходу из тронного зала.

    - Что?!! - возмутилась Консуэло Багриэль.- А ну стоять!

    Поздно. Ее муж с сыном уже скрылись за дверью и, судя по топоту, мчались по коридору в сторону лестницы, ведущей в погреба. Военный министр прекрасно знал все закоулки королевского дворца и до винных подвалов мог добраться из любой его точки самой кратчайшей дорогой.

    - А положение ваше незавидное, - повернулась Консуэло Багриэль к Луи Семнадцатому.- Винные подвалы теперь заблокированы, я своего сына и мужа знаю. Их оттуда уже не вышибешь. Армия, пока приказа своего главнокомандующего не услышит, будет в раздрае, хан Абырей практически на пороге...

    Она как в воду глядела. Парадные двери в тронный зал распахнулись, и глашатай торжественно провозгласил:

    - Хан Абырей!

    - Оу-у-у... - простонал Луи Семнадцатый и начал торопливо перестраиваться на ходу.

    Не успел в тронный зал войти хан Абырей, как король сорвался с места и с распростертыми объятиями кинулся к нему.

    - Кто к нам прибыл! Какой дорогой гость! - Он облобызал оторопевшего хана и повернулся к Консуэло Багриэль: - Вот, познакомьтесь. Жених моей доченьки прибыл насчет свадьбы поговорить.

    Герцогиня скрипнула зубами. Орда хана Абырея наводила ужас на все сопредельные страны, и брачный союз с Арденом грозил ее государству большими неприятностями, однако горячая гишпанская кровь заставила ее пойти на смелый, но очень безрассудный шаг.