— Я хочу быть детективом, — сказал Дикки, хотя я уверен, что это был вовсе не он, — я буду расследовать странные и ужасные преступления.

— Для этого надо быть гораздо умнее, — вмешался Г. О.

— Вовсе нет, — заступилась Алиса, — ведь когда книжка уже прочитана, ты понимаешь, что все это значило: и рыжий волосок на рукоятке ножа, и следы белого порошка на вельветовой куртке Главного Злодея. Я думаю, мы вполне можем с этим справиться.

— Не стоит связываться с убийством, — всполошилось Дора, — это нехорошо — это опасно.

— И потом, за убийство беднягу непременно повесят, — сказала Алиса.

Мы попытались объяснить ей, что убийцу и нужно повесить, но она знай твердила:

— Все равно, что ни говорите, ведь никто не станет убивать во второй раз. Сами подумайте: и кровь, и страх, и потом как проснешься ночью, и все это снова примерещится. Нет, что касается меня, я буду поджидать в засаде, чтобы накрыть целую банду фальшивомонетчиков — в одиночку или с моим верным псом!

Она подергала Пинчера за ухо, но Пинчер крепко спал, поскольку пудинг уже доели. Кто действительно соображает, так это Пинчер.

— Ты как всегда все перепутала, — сказал ей Освальд, — если уж берешься быть сыщиком, ты не можешь выбирать, какое преступление тебе подходит. Главное — набрести на подозрительные обстоятельства, нащупать нить и следовать за этой нитью. А что уж там окажется — убийство или пропавшее завещание — это как повезет.

— А еще, — добавил Дикки, — можно взять газету и наткнуться там на пару объявлений или известий, которые подойдут друг другу. Например: «Пропала молодая девушка», и дальше описано, как она была одета, и ее золотой браслет, и цвет волос, и все прочее, а на другой странице напечатано «Найден золотой браслет», — и истина вышла наружу!

Мы велели Г. О. сбегать за газетой, но там ничего не подходило, разве что сообщение о взломщиках в Холловее, которые уволокли копченные языки и прочие вкусности, предназначавшиеся для больных, а на другой странице была заметка о «Загадочных смертях в Холловее».

Освальд полагал, что в этом что-то есть, и дядя Альберта с ним согласился (мы специально его спрашивали), но все остальные считали иначе, так что от этого дела пришлось отказаться, тем более, что до Холловея слишком далеко. Пока мы обсуждали это, Алиса о чем-то размышляла сама по себе и наконец сказала:

— Я тоже хочу играть в детективов, но я не хочу чтобы из-за нас у людей были неприятности.

— Но они же — грабители или убийцы! — напомнил ей Дикки.

— Нет, они не убийцы, — ответила Алиса, — Но кое-что странное я заметила. Я даже немного боюсь. Давайте спросим Альбертова дядю.

Алиса чересчур любит приставать ко взрослым людям по всяким пустякам. Мы все велели ей не городить ерунду и рассказать все сразу нам.

— Только обещайте, что без меня ничего делать не будете! — потребовала Алиса и мы ей пообещали. Тогда она начала:

— Это страшная тайна и каждый, кто предпочитает не вмешиваться в расследование темного преступления может пока уйти: потом будет слишком поздно!

Дора сказала, что ей до смерти надоело сидеть в палатке и отправилась в магазин, а Г. О. увязался за ней, поскольку у него еще оставалось два пенса. Они думали, что Алиса просто дурачится, но Освальд знал наверное, что она говорит всерьез. Освальд почти всегда может угадать, говорит ли человек всерьез, или шутит, или обманывает — это видно уже по его взгляду. Освальд вовсе не задается по этому поводу, он помнит, что ему повезло, и никакой особой заслуги нет в том, что он от природы такой умный.