|
Танцы, смех, бьющие в такт ладони, янтарное вино и призывные звуки флейт... Кто-то присел, кто-то свалился, кого-то разбирает неудержимый смех, кому-то плохо, кто-то слегка не в себе, но никто не обращает на это внимания. С опушки леса индейцы мик-мак и могикане, невозмутимые, почти как преподобный Пэтридж, наблюдали веселье бледнолицых. Они считали, что если уж пить, то огненную воду, волшебный напиток. Когда они накопят много-много водки, выменяв ее у моряков за шкурки зверей, они устроят в лесной чаще пьянку похлеще этой, они доведут себя до безумства и будут общаться с Духом снов... Они не будут глупо смеяться и плясать как эти бледнолицые, закусывая несчастными моллюсками. В полночь первый смельчак выпрыгнул из огня, как черный дьявол. Гоп-ля! Один за другим быстроногие баски перепрыгивали через костер, поджав ноги и подняв руки, каждый прыжок вызывал всеобщий крик страха и восхищения. - Против того, кто перепрыгнет через костер в ночь святого Жана, - сказал Эрнани, - весь год дьявол не сможет ничего предпринять. - Тогда и я хочу прыгнуть, - воскликнула Анжелика. - Женщины не могут, - запротестовал один из басков, пытаясь защитить традицию. - По-вашему, женщин можно уступить дьяволу? - воскликнула Анжелика, натянув ему берет на нос. Конечно, она была чуть-чуть пьяна и немного взвинчена. Но такой случай, возможно, никогда не повторится, а она так давно об этом мечтала. - Она сможет, сможет! - уверенно сказал Эрнани, не спуская с нее горящих глаз. - Но ваши волосы, мадам... Будьте осторожны, - добавил он, ласково положив руку на голову Анжелики; в горячке этой минуты она не обратила внимания на этот его жест. - Не бойтесь! Я дочь Стрельца, родившегося под знаком огня; он из когорты пламенных и легиона Саламандры, что безнаказанно проходят сквозь пламень. Я должна прыгнуть! Господин д'Астигуерра, вашу руку! Он подвел ее на расстояние нескольких шагов от потрескивающего костра, и установилась мертвая тишина. Анжелика сбросила туфли, одолженные у мистрис Мак Грегор. Ступни ее почувствовали прохладу песка. Перед ней поднималось золотой стеной высокое и шумное пламя. После огненных наперченных колбасок, доброго вина и соленых морских моллюсков, Анжелика сама казалась себе пылающим огнем, готовым рвануться ввысь. Эрнани протянул ей небольшой плоский флакон. Она понюхала, узнала: - Арманьяк "пикну"!.. Спасибо, мессир! И отпила несколько глотков. Все взоры были обращены на нее. Не все запомнили ее имя, но то, что о ней было сказано, еще не выветрилось из затуманенных мозгов. С босыми ногами, готовая к прыжку, она предстала перед всеми, как воплощенная богиня, не от мира сего, и, тем не менее, ее спокойная независимость уверенного в себе человека внушала почтение к ней. Они видели, что талия ее тонка, но без слабости, а плечи, хотя и грациозны и гармоничны, но выдавали опыт в жизненной борьбе; а в глазах ее они читали, что презрение к страху перед огнем вызвано в ней волею покорить многие костры, которые ей еще придется преодолеть в жизни. Что касается Анжелики, она ни о чем этом не думала, будучи целиком занята предстоящим трудным и заманчивым испытанием. Все тело ее, возбужденное теплым ночным воздухом, стремилось к порыву, еще сегодня это живое тело чуть не погибло, и вот теперь, стоя перед пляшущим огнем, она как будто увидела зовущее, прекрасное и грозное лицо мифического духа ночи святого Жана, - ослепительную ведьму с волосами то черными, то пурпурными. |
