– Я так понимаю, – сказал Фандрал старому другу, – ты одолел двух великанов, которым велено было тебя убить.

Вольштагг ответил:

– А ты сомневался?

– Каждый раз сомневаюсь, дружище, – эту колкость Фандрал сопроводил теплой улыбкой. Затем забрался на коня и вдруг заметил, что Вольштагг на половину босой. – А куда делся твой сапог?

– Пришлось пожертвовать им во имя победы. Небольшая, хоть и неприятная плата за то, что Лев Асгарда вновь взял верх над бедами, которые встали у него на пути к спасению Вечного королевства!

Огун сел на коня.

– Пока ты разбирался с двумя, мы одолели шестерых великанов, которые отправились за нами в за мок. Но не могу обещать, что мы вывели их из строя надолго.

– К сожалению, – сказал Вольштагг, – мой допрос ничего не дал. Я пытался выведать у великана, где Тьяцци, но он ничего мне не сказал.

Фандрал во все глаза уставился на старого воина.

– То есть один из них был в полном сознании, ты задавал ему вопросы, и он не пытался размазать тебя по земле? Как так вышло?

Вольштагг ухмыльнулся.

– Я пришпилил его ноги к земле твердыми щепками, как же еще?

– Разумеется.

На этот раз Фандрал даже не мог понять, врет его друг или нет, впрочем, решил он, сейчас это не важно.

– Так или иначе, вряд ли другие ледяные великаны будут разговорчивее.

Огун внимательно разглядывал пространство перед замком.

– Нам это и не нужно. Смотрите: следы гигантов.

– К тому же глубокие, – добавил Фандрал, осмотрев найденные другом углубления от тяжелых ступней великанов. – Даже я без твоих умений, Огун, это вижу.

– И правда глубокие. Не иначе Тьяцци уходил отсюда, нагруженный целым мешком золотых яблок.

– Тогда нам пора в путь, друзья, – сказал Фандрал. – Времени мало, Асгард ждет нашей помощи, да как можно скорее!

Глава одиннадцатая

Следы великанов привели Троицу Воинов через весь Йотунхейм к Асгардским горам. По дороге пришлось остановиться на ночлег. От остановки до самого рассвета каждый герой по два часа нес дозор, пока остальные отдыхали.

Огун вызвался дежурить первым и внимательно следил за округой. Костер, который, даже рискуя быть замеченными, развели Асгардцы, чтобы защититься от холодов Йотунхеймской ночи, давал немного света. За два часа его дозора никто их не потревожил.

Фандрал занял пост вторым. Он бродил вокруг места ночлега, предпочтя движение близости к костру. Когда Огун разбудил товарища, светловолосый Асгардец как раз грезил о Хельге. А может быть, об Элле, спросонья он уже не разобрал. Однако Фандрал был уверен: спать было бы куда теплее, будь одна из них, а то и обе, рядом с ним. За два часа, которые лагерь охранял Фандрал, тоже ничего примечательного не случилось.

Последним наступил черед Вольштагга, и старый воин умудрился прободрствовать значительную часть этого времени. Значительную, по его меркам, – это около четверти часа из двух. Однако Фандрал больше не смог заснуть и тоже присматривал за окрестностями, пока его товарищ дремал, стоя на посту.

При первых лучах рассвета Фандрал осторожно ткнул Вольштагга по голени не обутой ноги.

– Просыпайся, отважный Лев Асгарда.

– Х х хмф. А? – Вольштагг беспокойно осмотрелся. – Ты зачем пинаешься, Фандрал? Я во все глаза высматриваю, не подбирается ли к нам какой проходимец, а чтобы он потерял бдительность, притворяюсь, что уснул. Будь спокоен, пусть мои веки и прикрыты, остальные чувства остры как клинки.

– Боюсь, единственное твое острое чувство – это вкус.