– Вот как? Должен сказать, я слышал о том, какой Огун потрясающий следопыт, но до сего дня не особенно доверял молве.

– Откуда тебе знать, – спросил Вольштагг, – что тебя не выдал один из подданных?

– Только Анборн знал, куда я иду, а ему я сказал, что спрятал яблоки в пещере в Скартхейме. Если бы вы и вынудили его меня выдать, вам бы это не помогло.

– Умно, – заметил Огун. – Хотя необходимость врать своим союзникам выдает в тебе не лучшего правителя.

– Увы, я не много хорошего могу о них сказать. Но к делу. Советую вам вернуться в Асгард, если вы не желаете принять унизительную смерть в жерле вулкана.

Будто в подтверждение его слов, под ногами воинов раздался рокот, земля затряслась. Фандрал и Огун устояли, Вольштагг же, старавшийся не опираться на босую ногу, не удержался и упал.

Пока Увесистый воин силился встать, заговорил Фандрал:

– Сам Один послал нас сюда и наказал вернуть плоды. Мы без них не уйдем.

– Значит, вы и вовсе не уйдете, – ответил Тьяцци.

Жерло извергло новые струи лавы. Огун опасался, что раскаленный поток слишком быстро достигнет подножия и усугубит их положение. Он не мог понять, как ледяной великан, привыкший к холодам Йотунхейма, выдерживает такой жар. Нужно было разобраться с гигантом, пока их не накрыло лавой. Огун бросился в бой, за ним последовал Фандрал.

Тьяцци, под рукой которого не было другого оружия, кроме застывшей лавы, не подпускал к себе воинов простым, но эффективным способом: кидая в них камни.

Фандрал увернулся от одного броска, Огун ушел от второго.

– Рано или поздно, Тьяцци, у тебя кончатся камни! – крикнул Фандрал.

– Силы у вас иссякнут гораздо раньше, Асгардец.

Огун наметил более извилистый путь наверх и за брался в щель, которая скрывала его от ледяного великана и отчасти защищала от камней.

Фандрал предпочел более прямую атаку и рванул вверх, ловко уходя от булыжников Тьяцци.

Что до Вольштагга, он с трудом поднялся: камень все нагревался, и опираться на левую ногу становилось все больнее – а ведь во всех Девяти Мирах было не сыскать воина, которому хуже удавалось бы скакать на одной ноге, чем Льву Асгарда.

Когда Тьяцци метнул в противников очередной камень, Фандралу пришлось прижаться к вулкану. Он ощутил нарастающий жар и посмотрел вверх. По склону бежала тонкая струйка лавы. Краем глаза Асгардец заметил, что Огун показался из своего убежища, и понял – ледяного великана нужно отвлечь, иначе Тьяцци заметит его товарища. Фандрал быстро метнулся вперед, приземлился у ног врага, а затем вскочил на плечи исполина и замахнулся, чтобы поразить его в шею.

Огун выскочил сбоку и нанес тяжелый удар булавой по ноге великана.

Тьяцци спокойно отбросил в сторону Фандрала, но при этом отвлекся и удар Огуна пропустил. Ледяной великан со злостью оттолкнул Мрачного воина.

Фандрал в полете сумел ухватиться за выступ горы. Это решение оказалось не самым разумным: камень успел нагреться еще сильнее, пришлось разжать руку и упасть на плоский выступ. Падение оказалось неудачным: похоже, вышибло из сустава бедро, и Асгардец не удержался на ногах. Но случилось и что то еще. Во время падения воин ощутил небывалую усталость и, будто из ниоткуда, его захлестнула боль.

Огун силился подняться на ноги, но его спину сковало, да так, что он не мог пошевелиться.

– Заклинание! – закричал Фандрал. – Оно больше не действует!

Огун и хотел бы от души проклясть Локи за то, что все случилось так не вовремя, но на этот раз бог коварства и обмана был ни при чем. Он ведь предупреждал, что рано или поздно чары рассеются, но когда именно – неизвестно. Если бы в пути воинов не задержали Буйный исполин, гномы и тролль, они выполнили бы поручение Одина еще до прошлого вечера, но из за неожиданных проволочек заклинание перестало работать в самый неудачный момент.