И теперь он стоял между двух противников: рычуном с топором и громилой с мечом.

Поначалу ему удавалось держать их на расстоянии. Он уклонился от взмахов топора и парировал атаку мечом, затем пнул рычуна в голень, а другому нанес ловкий удар, который тот едва успел отразить. Балдер проскользнул между ног рычуна, избежав меча и не позволив очередному удару топора расколоть его голову надвое.

Раздался новый – гораздо более громкий недовольный рык, и топор снова полетел на Балдера, но на этот раз ас не уклонился от него, а парировал. Сталь, лязгнув, сошлась со сталью, и великан от удивления захлебнулся своим рыком. Он застыл на месте. Любой другой дурак, подставивший клинок его топору, обычно получал взамен огрызок, ибо мощь гиганта была несравненной.

Не в этот раз.

Балдер воспользовался заминкой и, как следует замахнувшись, ударил противника в живот. Тот упал на землю, тщетно пытаясь вдохнуть.

Оставался только один великан, тот, что со здоровым мечом, и он недобро смотрел на Балдера:

– Я не понял, а что ты имел в виду, когда сказал что то про наш род и тугодумов?

Балдер воздержался от прямого ответа и предпочел атаковать. Великан парировал его удар с завидной ловкостью. И каждый дальнейший удар, который наносил Балдер, он отражал невероятно умеючи, что означало одно: тот постигал науку меча с детства, как и воин Асгарда.

– Я впечатлен, – сказал Балдер оппоненту. – Почти все великаны полагаются только на грубую силу и придерживаются лишь ее, но ты владеешь таким искусством клинка, которое ничуть не уступает моему.

– Не уступает, а превосходит, ибо я есть Бьярни, сын Тьяцци, правнук самого Имира, и меня воспоют в веках, ведь я положил конец существованию Балдера Хра...

Завершить речь не удалось, поскольку Балдер ударил Бьярни по голове мечом плашмя. Тот рухнул на землю, глубоко потрясенный и самим ударом, и разочарованием от невозможности исполнить свое, как он считал, предназначение.

Балдер поглядел по сторонам и увидел, что Леди Сиф со всех сторон осадили гиганты, а те, которых Троица Воинов взяла на себя, объединили силы. Хрунгнир держался в стороне от боя, но и пробраться к Асгарду не мог из за хаоса, образовавшегося по его вине.

Теперь, когда у него появилось время перевести дух, Балдер сумел прикинуть, что делать дальше, но не успел приступить к делу, как услышал отдаленный грохот.

И затем сама земля под ногами воинов начала дрожать, а отзвуки грома повисли в воздухе.

И небеса раскололись от удара молнии, и отсвет ее сверкнул в десятках глаз, устремившихся кверху.

И затем красная с синим фигура взмыла ввысь, а потом со свистом и грохотом устремилась в сторону великанов.

Голдфакси попятился и испуганно заржал. Хрунгниру едва удавалось сдерживать жеребца: ногами он стискивал туловище животного, а руками изо всех сил сжимал поводья.

Тор стремительно пролетел сверху вниз и врезался прямо в Хрунгнира, выбив того из седла.

Великаны замерли, ошеломленные падением своего вожака.

Тор пошел на другой заход:

– Сдавайся, Хрунгнир, иначе познакомишься с такой могучей грозой, которую лишь бог грома может обрушить на тебя!

– Рушь что хочешь, Тор, – рявкнул Хрунгнир, перекрывая шум дождя, обрушившегося на равнину, – но мне не будет покоя, пока я не отомщу тебе! Давеча на меня уже обрушилось бесчестие Асгарда, так что твори, что хочешь! Асгард будет моим, и раздавленное тело Одина будет покоиться у моих ног!

– Как бы не так, – крикнул Тор, – и не мечтай! Пока стою на ногах, этому не бывать!

– Что ж, выходит, пришло время спустить тебя с небес на землю, – улыбнулся Хрунгнир и запрыгнул снова на Голдфакси.

Тор стиснул молот. Снова загрохотал гром. Снова засияли молнии. И еще больше великанов пригнули в страхе головы.