агрессивные записки на столе Отэм насчет шума, аккуратности, отсутствия общей зубной пасты и

количестве  шкафчиков,  которые  Отэм  позволено  занимать.  Забавный  факт:  еще  мы  абсолютно

уверены,  что  она  мастурбирует,  когда  считает,  что  Отэм  спит.  Это  никак  не  взаимосвязано,  на

само  деле,  но  я  считаю  это  действительно  увлекательным  и  требую  множество  подробностей,

прежде чем соглашусь с теорией.

Ее телефон скребет по поверхности, и она появляется с ярким:

–  На этот раз хорошая?

–    Возможно,  лучшая  за  последнее  время,  –    Отти  вдыхает  и  смеется  на  выдохе.  –

Помнишь, я рассказывала тебе, что она приболела в начале недели?

Я смутно припоминаю сообщение. Наши ящики сильно переполнены.

–  Ага.

–  Ну, записка связанна с этим. Окей. «Дорогая Отэм, –  читает она. – Еще раз спасибо, что

принесла  мне  завтрак  на  днях.  Мне  было  так  плохо!  Я  чувствую  себя  такой  стервой  за  то,  что

говорю это…

Я скептично посмеиваюсь, предвидя к чему все идет.

–  Боже.

–    …но  не  могу  прекратить  об  этом  думать,  так  что  мне  нужно  выговориться.  Вилка  и

тарелка  были  грязными,  с  какой–  то  засохшей  фигней.  И  тогда  я  подумала,  «Отэм  специально

сделала  это?»  Надеюсь,  что  нет.  Я  знаю,  что  временами  могу  быть  привередливой,  но  я  хочу,

чтобы мы оставались и дальше также близки, как и сейчас…

–  Вау, да она бредит.

–  …так что я подумала, что могу просто спросить. Или может быть я просто хотела дать

тебе  понять,  что  я  знаю,  и  если  это  было  преднамеренно,  то  это  как–  то  отвратительно  с  твоей

стороны.  Конечно,  если  это  была  случайность,  просто  проигнорируй  записку.  Ты  очень  милая.

Хохо, Нат».

Я растираю лицо ладонью.

–  Серьезно, Отти, найди новую соседку. На ее фоне Райкер кажется нормальным.

–  Я не могу! После того, как я видела, как другие меняются соседками, это такая трагедия!

–  А  это не трагедия?

–  Да, –  соглашается она. – Но здесь присутствует элемент абсурдности. Это объективно

смешно.

–  Хочу сказать, что я еще понимаю записку о крошках от крекеров. Я предупреждал тебя

об этом несколько лет. Но грязные вилка и тарелка, когда ты приносишь еду ей в постель?

Она смеется.

–  Можно подумать она не ест в столовке. Там вся посуда подозрительная.

–  Да как они посмели! Они что не знают, что это  Йель?

–  Заткнись. Как в ЛА?

Я выглядываю в окно.

–  Солнечно.

Отти стонет.

–  Хорошие выходные? Что интересного?

–  Мы играли с Вашингтоном вчера, так что половина их наших пошла на игру.

–  Кто бы мог подумать, что ты футбольный фанат?

–    Я  бы  сказал  не   фанат, а  больше   осведомленный  негласными  правилами, –    я

откидываюсь  на  спинку  своего  стула,  почесывая  челюсть.