Скорость движения Великих и Добрых снизилась, и Хоукмун с Д’Аверком, слегка запыхавшиеся от неожиданного движения светящихся теней, зависли в воздухе высоко над главной площадью.

Д’Аверк побледнел, потому что его ноги не касались никакой опоры, а светящиеся тени, кажется, совсем утратили осязаемость. Однако никто из друзей не падал.

Внизу, на площади, суетились крошечные фигурки, двигаясь к цилиндрической башне.

– Да это же целая армия! – ахнул Хоукмун. – Должно быть, их там тысячи. Как-то многовато для мирной миссии, о которой толковал Шенегар Тротт. Он захватил Днарк! Но чего ради?

– Что же тут непонятного, друг мой, – угрюмо проговорил Д’Аверк. – Он ищет Рунный посох. С силой этого предмета он, несомненно, станет правителем мира!

– Но ведь он не знает, где находится посох!

– Наверное, поэтому он и атаковал башню. Смотри, солдаты уже внутри!

Окруженные со всех сторон прозрачными тенями и золотистым свечением, два друга с ужасом наблюдали за происходящим внизу.

– Нам надо спускаться, – сказал в итоге Хоукмун.

– Но нас будет всего двое против тысячи! – заметил Д’Аверк.

– Да, но если Меч Рассвета снова призовет свой Легион, мы сможем победить всех! – напомнил ему Хоукмун.

Как будто поняв его слова, Великие и Добрые начали снижаться. Хоукмуну показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет через горло, когда его стремительно спустили на площадь, теперь сплошь усеянную солдатами Темной Империи в масках ужасного Легиона Сокола. Они были такими же наемниками, как и Легион Стервятника, в основном перебежчики из других стран, и считались даже более жестокими, чем урожденные гранбретанцы. Глаза солдат-соколов уставились на Хоукмуна и Д’Аверка, в которых они видели кровавую добычу, клювы их масок развернулись, чтобы рвать плоть двух врагов Темной Империи, а их мечи, булавы и топоры походили на когти, готовые терзать.

Когда светящиеся тени опустили Д’Аверка и герцога Кёльнского у входа в башню, у тех едва хватило времени выхватить оружие, как «соколы» атаковали.

Однако в дверях появился Шенегар Тротт и отозвал своих солдат.

– Стойте, соколы мои. Не нужно проливать кровь. Мальчик у меня!

Хоукмун и Д’Аверк увидели, как он поднял ребенка, Джехамию Коналиаса, держа за платье, и показал его, рвавшегося из его хватки, солдатам.

– Я знаю, что этот город полон сверхъестественных сущностей, стремящихся помешать нам, – продолжал граф, – но теперь я нашел способ обеспечить нам безопасность, пока мы здесь. Если на нас нападут, если хотя бы одного из нас посмеют тронуть, я перережу этому мальчику горло от уха до уха. – Шенегар Тротт хихикнул. – Я предпринял это только для того, чтобы избежать неприятностей…

Хоукмун сделал шаг, намереваясь призвать Легион Рассвета, но Тротт наставил на него укоряющий палец.

– Неужели ты хочешь стать причиной смерти ребенка, герцог Кёльнский?

Хоукмун, полыхая от гнева, опустил руку с мечом, обратившись к мальчику:

– Я же предостерегал тебя!

– Да… – Мальчик вырывался, почти задушенный собственным платьем. – Наверное, мне следовало… обратить… внимание… на твои слова… сэр.

Граф Шенегар засмеялся, его маска засверкала в золотистом свете.

– А теперь отвечай мне, где находится Рунный посох.

Мальчик указал на башню у себя за спиной.

– Зал Рунного посоха там.

– Покажи мне! – Шенегар Тротт обернулся к своим солдатам. – Следите за этими двумя. Они нужны мне живыми, король-император будет очень доволен, если мы вернемся не только с Рунным посохом, но и с двумя героями Камарга.