Внезапно Ребекка проявила характер.

– Попрошу вас выйти. И скажите сотрудникам ФСО, что через минуту я спущусь к ним сама, – произнесла она с царственным спокойствием, глядя Светлане прямо в глаза.

– Слушаюсь. – Светлана тут же исчезла, плотно притворив за собой дверь.

Ребекка посмотрела на брата.

– Я не могу бросить Александра, не оставив ему весточки, вне зависимости от содеянного им.

Быстрым шагом она подошла к трону. Рядом с реликвией был столик с открытой книгой отзывов и ручкой. Ребекка вырвала из книги чистый листок и взяла ручку.

Мартен повернулся к Коваленко.

– Сторожите дверь, – приказал он, а затем приблизился к сестре: – Ребекка, у нас нет времени. Забудь об этом.

Она подняла глаза. Сейчас Ребекка была совсем другим человеком – сильным и волевым.

– Не забуду, Николас. Даже не проси.

44

Выскочив из «Волги», Александр бросился со всех ног к музейному входу для инвалидов.

Внутри никого не оказалось, даже заурядного охранника. Он побежал по коридору в глубь музея. Экскурсанты останавливались, с открытыми ртами провожая его взглядом.

– Царевич, – шелестели повсюду голоса, – царевич, царевич…

Александру было наплевать на эти вытаращенные глаза и шепот. Где же, черт возьми, эти бездельники из ФСО? Где Ребекка? Перед ним появилась женщина в форменном костюме. Она только что вышла из сувенирной лавки.

– Где царица? – грозно спросил он с покрасневшим от гнева лицом. – Где ФСО?

Она не знала. Лишь дрожала всем телом, думая, что он требует отчета лично от нее, и одновременно благоговела перед ним.

– Успокойтесь! – рявкнул Александр и побежал дальше.

Ну где же все? Почему не выполняют приказов? Метроном застучал еще сильнее. Случилось нечто ужасное. Он вот‑вот потеряет ее. Он чувствовал это!

– Ваше высочество! – позвали его сзади. Он остановился и обернулся.

– Все из ФСО поднялись наверх, в Тронный зал! – К нему бежал его водитель. Из переговорного устройства в его руке раздавались треск и обрывки переговоров между агентами.

– Почему? Она там? Что произошло?

– Не могу знать, ваше высочество.

– Сюда! – отрывисто скомандовал Коваленко, когда они покинули музей через боковой вход.

Ранее тем же путем в музей попала леди Клем. Теперь первым шел русский, за ним – Клем и Мартен с Ребеккой. Николас бережно поддерживал сестру, а на ее голову и плечи, чтобы уберечь от посторонних взглядов и холодного ветра, то и дело налетавшего с Невы, был наброшен плащ Клем.

В считанные секунды Коваленко перевел их через Дворцовую набережную, отделявшую Эрмитаж от Невы. Их немногочисленная группа поспешила к причалу, где нервно курил седой моряк, стоя у пришвартованного катера.

– Эй! – окликнул его Коваленко, когда они подошли ближе.

Седой махнул рукой, отбросил сигарету в воду и бодро нацелился отдавать швартовы.

– И ты всерьез думаешь, что тебе будет позволено выйти с царицей в море на этой лохани? – пророкотал Коваленко, тыча пальцем в сторону катера. – Где яхта, о которой мы договаривались? Отвечай, чтоб тебе пусто было!

– В гавани у нас стоит траулер на якоре. Может, нам стоило подгрести на нем прямо сюда, чтобы вся питерская милиция сбежалась поглазеть на такое диво? Сам понимать должен, дружище. – Седой насмешливо приподнял бровь. – Или ты не веришь мне?

По лицу Коваленко скользнула смущенная улыбка. Он обернулся и дал знак спутникам:

– Все на борт!

Моряк удерживал катер у причала, в то время как Мартен помог Ребекке и леди Клем взойти на борт, проследив до конца за тем, как они ушли в крытую рубку – единственное место, где им можно было спрятаться.