– Выбор за вами, товарищ.

– Николас! – прокричала Ребекка вновь. – Иди к нам!

Неожиданно для самого себя Мартен взялся за рукоятку «Макарова» и сунул пистолет за пояс, под полу пиджака. Обернулся и посмотрел сперва на Ребекку, а потом на леди Клем.

– Отвези ее в Манчестер! Там и встретимся. – Он задержал взгляд на женщинах, чтобы лучше удержать в памяти оба дорогих лица. Затем отвернулся и зашагал по пристани прочь.

– Николас! – раздался за его спиной вопль подруги. – А ну быстро лезь сюда, на эту долбаную посудину!

Но было поздно. Он уже переходил Дворцовую набережную.

45

«Дорогой Александр, мне очень горько, но я должна сказать тебе, что мы никогда не увидимся вновь. Так распорядилась судьба. Я всегда с тоской буду думать о том, чему не дано было свершиться.

Ребекка».

Стук метронома усилился и теперь напоминал грохот. Словно окаменев, Александр смотрел на листок, вырванный из книги отзывов, и на несколько строчек, написанных до боли знакомым почерком.

Три агента ФСО, приставленных к Ребекке, и еще один, который привез его в Эрмитаж, застыли сзади, храня молчание. Им известно было лишь то, что к моменту, когда они прибежали в Тронный зал, там никого уже не было. Была объявлена общая тревога, службы безопасности принялись обыскивать здание. А четверым агентам ФСО было приказано остаться при царевиче.

– Пошли прочь! Все! – Голос баронессы был резок, как щелчок хлыста.

Александр увидел ее стоящей в дверях. Вместе с ней был Мурзин.

– Прочь, я сказала, – повторила она.

Мурзин кивнул, и сотрудники ФСО поспешно ретировались.

– И вы тоже! – выпалила баронесса. Полковник вышел, закрыв за собой дверь.

К золотому трону Петра Великого вели три ступеньки, покрытые красным ковром. Александр стоял на верхней, глядя, как баронесса приближается к нему.

– Она ушла. – Глаза Александра были пустыми, будто он ничего не видел вокруг или не соображал, где находится. Сейчас существовало лишь одно: ужасающий стук метронома внутри: бум‑бум, бум‑бум…

– Ее найдут, в этом нет сомнения. – Голос баронессы стал спокоен, почти ласков. – А вот когда найдут… – В ее голосе послышался металл, а губы растянулись в тонкой улыбке. – Ты же знаешь, я люблю ее, как собственного ребенка, но если ей суждено умереть, то публика станет обожать тебя еще больше.

– Что? – потрясенно переспросил Александр.

Баронесса подошла еще ближе, к самому основанию трона.

– Конечно же, ее похитили, – уверенно изрекла она. – К этому событию будет приковано мировое внимание. Президент Гитинов ничего не сможет сказать, кроме того, что вместе со всей страной потрясен таким варварством до глубины души. И в конце концов ее тело будет найдено. Ты понимаешь, милый мой? Тебе будут принадлежать сердца всего мира. Можно только мечтать о столь удачном стечении обстоятельств.

Александр смотрел на нее, не веря своим ушам. Он трясся всем телом, не в силах сделать даже одного шага, будто ноги его приросли к полу.

– Все это часть твоей судьбы. Мы – последние истинные Романовы. Ты знаешь, сколько наших предков было уничтожено, тех, кто уже восседал на троне? – Она поднялась на одну ступеньку, неумолимо приближаясь к нему, но голоса не повысила. – Но этого не случится с тобой. Я не допущу. Ты будешь коронован на царство, но не уничтожен. А ну‑ка скажи мне… – Баронесса поднялась еще на ступеньку. Ее лицо озаряла мягкая, любящая улыбка.

Александр испуганно смотрел на нее.