|
Теперь я, пожалуй, даже с нетерпением буду ждать того времени, когда на целый месяц стану Смитом». «Очень приятно, – ответил я, пожимая его руку. – Не забудьте же зайти и рассказать мне все подробно. Чужие любовные дела обычно не особенно интересны, но ваш случай такой необыкновенный, что может считаться исключением из правила». Мы расстались, и я не видел его в течение целого месяца. Но однажды, поздно вечером, горничная явилась ко мне со словами, что меня хочет видеть мистер Смит. «Смит, Смит, – пробормотал я, – какой Смит? Разве он не дал вам визитной карточки?» «Нет, сэр, – ответила девушка, – он не из тех, что имеют визитные карточки. Это не джентльмен, сэр. Но он говорит, что вы знаете его». Было ясно, что она ему не поверила. Я готов был сказать, что меня нет дома, но вспомнил вдруг вторую личину Смайта и велел провести его к себе. Он вошел не сразу. На нем был костюм еще более крикливого покроя, чем прежде, если только это возможно. Я подумал, что он, должно быть, сам изобрел для себя такой фасон. Он был потный и грязный. Вместо того чтобы протянуть мне руку, он робко сел на краешек стула и осмотрелся кругом с таким видом, как будто впервые видел мою комнату. Его застенчивость передалась мне, я не знал, что сказать, и некоторое время мы просидели в неловком молчании. «Ну, – решился я наконец и, следуя методу застенчивых людей, сразу взял быка за рога. – Как поживает Лиза?» «Лиза? А что ей делается!» – отвечал он, не отводя глаз от шляпы, которую держал в руках. «Вы добились своего?» – продолжал я. «Чего это?» – переспросил он, поднимая глаза. «Вы женились на ней?» «Как бы не так», – ответил он и снова возвратился к созерцанию своей шляпы. «Как, неужели она отказала вам?» – изумился я. «А я ее и не спрашивал, – сказал он. – Очень она мне нужна!» Я понял, что сам он не станет ничего рассказывать и что мне придется вытягивать из него все по кусочку. «Но почему же? – продолжал я допытываться. – Разве вы перестали ей нравиться?» Он грубо засмеялся: «Ну, этого нечего, бояться: она липнет ко мне, что твой пластыре не сойти мне с этого места, коли вру. И никак мне от нее не отвязаться. Эх, ушла бы она к кому другому, а то у меня она вот где сидит!» «Но вы с таким восторгом отзывались о ней всего месяц тому назад!» – вырвалось у меня. «Так ведь то был Смайт. От этого накрахмаленного болвана всего можно ожидать. Но пока я Смит, меня не проведешь, я малый не промах. С такими девчатами хорошо проводить время, – продолжал он, – но жениться – черта с два, на таких не женятся. Мужчина должен свою жену уважать. Нужно, чтобы она стояла на ступеньку-другую повыше тебя и тянула тебя за собой. Чтоб ты смотрел на нее снизу вверх и почитал. Хорошая жена-это богиня, это ангел». «Похоже на то, что вы уже встретили подходящую леди», – перебил я его. Он густо покраснел и стал рассматривать узоры на ковре. Потом он снова поднял голову, и я увидел, что лицо его совершенно преобразилось. «О мистер Мак-Шонесси, – воскликнул он, и в голосе его прозвучала нотка настоящей му-жественной страсти, – до чего же она хороша, до чего прекрасна! Смею ли я, ничтожный, даже мысленно произносить ее имя! А какая образованная! Впервой я увидел ее в Тойнбихолл, где в аккурат собрались самые отборные леди и джентльмены. О если бы вы могли только ее слышать, мистер Мак-Шонесси! Она ходила со своим папашей и все веселила его: смеялась и над картинами, и над людьми. Ах, до чего же она остроумная, до чего ученая, и… какая гордая! Когда они пошли к выходу, я побежал за ними, открыл перед ней дверцу коляски, а она подобрала платье и посмотрела на меня ну прямо как на грязь под ногами. |
