Денисон с сомнением покачал головой.

– Но вы же продали их американцам!

– Киддер – русский, – сказал Кэри. – Я распустил слухи о том, что меня можно купить, хотя русские отлично знали, что я никогда не перекинусь на их сторону. В конце концов, и у меня есть определенные моральные принципы, – скромно добавил он. – Поэтому они решили сыграть на опережение. Я не возражал.

– Я все‑таки не совсем понимаю... – пробормотал Денисон.

– Хорошо, – сказал Кэри. – Русские обладают секретом; вскоре мы расскажем им, что тоже обладаем секретом и собираемся передать его американцам. Но и американцам мы дадим знать, что у русских имеются аналогичные документы. Мы повесим тяжелые грузила на оба конца шеста.

Линг развел руки, изображая канатоходца, и заметил:

– Результат – равновесие. Человек продолжает балансировать на канате.

– В это дело вовлечены и другие, но они рангом помельче, – продолжал Кэри. – Чехи и западные немцы, – он усмехнулся. – У меня есть основания считать, что человек, ударивший вас по затылку на Кево, работал на израильскую разведку. Израильтянам позарез нужно оборонительное оружие против ракет "SAM‑111", с которыми балуются сирийцы. По сути дела, значение имеют лишь Америка и Россия. Да еще, может быть, Китай.

Он взглянул на Линга.

– Позже – может быть, и Китай – Линг посмотрел на Денисона. – Мы перестали быть империей, но многие, особенно из старшего поколения, по‑прежнему сохраняют имперские привычки и стиль мысли. Такое поведение в ядерную эпоху крайне опасно, но, к сожалению, с этими людьми приходится считаться. Если факт передачи русским того, что газеты несомненно назовут "супероружием", станет достоянием гласности, то одним из наименьших следствий этого будет падение правительства.

– Наименьших? – Денисон приподнял брови.

Линг холодно улыбнулся.

– Политическое лицо правительства в наши дни представляет небольшой интерес. Нужно проводить различие между правительством и государством: правительства могут приходить и уходить, но государство остается. Реальная власть сосредоточена в государственном аппарате, в офисах Уайт‑холла – в том, что лорд Сноу так метко назвал "коридорами власти".

Кэри хмыкнул.

– Я каждый день ожидаю появления статьи, в которой будет написано, что "в коридоры власти ворвались ветры перемен", – проворчал он.

– Такое может случиться, – согласился Линг. – Контроль над властными структурами в государстве не монолитен – существуют группировки и зоны влияния, за которые идет постоянная борьба. Многие из людей, с которыми мне приходится работать, до сих пор цепляются за старые понятия. Особенно это касается военного ведомства, – его лицо на секунду омрачилось. – Некоторые из старших офицеров военно‑морского флота во время второй мировой были командирами эскадренных миноносцев.

Он выбросил палец, указывая на палку.

– Можете ли вы представить себе реакцию этих людей, помешанных на старых методах, когда им предложат отдать приказ, запрещающий топить определенные типы вражеских субмарин? – он покачал головой. – Старые привычки умирают тяжело. Более вероятно, что они скомандуют по старой традиции: "Полный вперед! Залп изо всех аппаратов!" Они воюют, чтобы победить, забывая о том, что в ядерной войне нет победителей. Они забывают про равновесие, а равновесие – это все, мистер Денисон. Они забывают о человеке на канате.

Он вздохнул.

– Если сведения о том, что было сделано в Финляндии, будут раскрыты, то это приведет не только к падению правительства, но и к быстрому перераспределению власти в государственном аппарате.