— Ну, вы, чёртово отродье!.. Вот уж я не собираюсь больше терпеть ваши гнусные выходки! Немедленно принимайтесь за свою работу. Старуха с веретеном велела вам поднять Гору Тяжких Костей на ярд выше и подвести дымоход от жаровни прямо под бесплодное болото у Истощённого Камня.

В ту же секунду карлики исчезли в трубе дымохода. Ещё через миг кузница вздрогнула до самого своего основания. Кузнец, однако, не обратил на это особого внимания, только заработал ещё быстрее. Затем послышался страшный грохот, раздался треск — и сильнейший толчок сбил Колина с ног. Кузнец пошатнулся, но молотов не выронил и даже не пропустил ни одного удара по наковальне.

— Мои сорванцы вечно норовят всё испортить, — проворчал он. Потом, повернувшись к Колину, сказал: — А вы, сэр, возьмитесь-ка вот за этот молоток, поменьше. Здесь не место для бездельников. Работать не будешь — так тебя и растерзают в одно мгновение.

И тут из дымохода вырвался мощный порыв горячего ветра, который выдул весь огонь из горна прямо в центр кузницы. Кузнец, нахмурившись, бросился к развороченному горну и в одно мгновение исчез из вида. Вскоре он вернулся с одним из зловредных «малюток» под мышкой. Тот усердно пинался и пронзительно визжал. Великан уложил безобразную голову карлика прямо на наковальню, придержал пленника там за шею и, выдохнув, нанёс ему сокрушительный удар чуть выше уха своим громадным молотом. Молот со звоном отскочил, карлик дико взвыл, и Кузнец швырнул провинившегося в горячий дымоход, приговаривая:

— Ну-ка, остынь, парень… Похоже, сейчас это единственный способ тебе услужить, Слюнтяй… В другой раз, надо думать, будешь осторожней.

И тут же, быстро подняв с пола второй молот, Великан обратился к Колину:

— А теперь, юноша, нам пора за работу… Старайся успевать ударить своим молотком в очередь после каждого из моих ударов — и с тобою будет всё в порядке. Но если остановишься или пропустишь очередной удар, не мне придётся отвечать за последствия перед старухой с веретеном!

Колин молча поднял небольшой молоток, на который указал ему Кузнец, и принялся за дело, пытаясь исполнять свою часть работы как можно лучше. Мальчик старался изо всех сил, однако вскоре понял, что прежде он ни в малейшей степени не представлял себе, что такое настоящий труд. Словно играючи стучал по наковальне двумя тяжеленными молотами Кузнец-Великан, а всё, что удавалось Колину, так это бить по раскалённой заготовке маленьким молоточком, крепко сжимая его обеими руками. И требовалось невероятное напряжение всех его детских сил для того, чтобы без опозданий отвечать ударом на удар Кузнеца…

Однажды Колин зазевался, и молот Кузнеца обрушился на верхнюю часть молотка, находящегося в руках у мальчика, вмиг расплющив стальную болванку на наковальне, как тонкий лист! Рукоять же от молоточка, пролетев через всю кузницу, впечаталась в стенку, словно выброшенное из пушки ядро.

— Я же тебя предупреждал, — с укором произнёс Кузнец. — Вот другой молоток, держи. И поворачивайся поскорее, не то мои малыши соскучатся по тебе, да и по мне тоже, задолго до того, как поднимут Гору Тяжких Костей хоть на полфута вверх…

Будто таинственным образом услышав слова Великана, в тот же миг самый большеголовый из семейства карликов вынырнул из дымохода.

— Шестифутовые клинья и трёхъярдовый железный лом, срочно! — потребовал он. — Иначе Тяжкие Кости вот-вот придавят всем своим весом наши бедные косточки…

Кузнец поспешил за горн и вынес оттуда длинный железный брус толщиною около трёх дюймов. Отделив от него кусок в три ярда, он поместил конец в огонь, подул мощно и властно — и извлёк заготовку из печи: уже белую, как бумага, и пышущую жаром.