– Ботова приходится содержать под усиленной охраной, – жаловался Родимичу начальник СИЗО по пути, – несколько раз его пытались уконтрапупить, пришлось освобождать отдельную камеру. А у меня таких, как он – каждый второй.

– Жадный вы, дядя, – сообразил Ревун, о чем речь. – Заберем, заберем, только после обеда, лады? Время ужина проведем в пути, утром на завтрак не попадаем, потом повезем в ИВС – на обед опоздаем, а во внутреннюю привезем после ужина. Экономия! Переведем на трехразовое питание – понедельник, среда, пятница…

Кормухин подготовил допрос и не волновался – сюрпризов не предвиделось. Но белорусский следователь был себе на уме, все стремился усугубить разбой, подогнать политическую подоплеку, в то время как перед следствием задача стояла простая и ясная: доказать, что на шоссе произошла «разборка» между уголовниками, не поделившими территорию рэкета.

Ботов зарос щетиной и запаршивел, зло разглядывал синклит злыми глазками, отвечал коротко и неохотно, потому что заведомо знал – допрос не последний, а там, в Беларуси, куда его непременно повезут, все начнется сначала, и по пути можно будет обдумать ответы, выторговать смягчающие обстоятельства в соответствии с требованиями, которые отвечают тамошним интересам.

– Вы продолжаете утверждать, что не были знакомы ранее с теми, кто следовал в вашем фургоне до российской границы?

– Продолжаю.

– Но вы же не могли не видеть их лиц? – упорствовал Родимич, тенденциозно выжимая показания о совместных действиях бандитов со спецслужбами. – Во что они были одеты?

– Лица видел, но не помню. Мельком видел… потом они надели маски, – отвечал Ботов. – Одеты были кто во что.

– А у меня есть сведения, что на всех была одинаковая камуфляжная форма. Когда они присоединились к вам? На каком участке маршрута?

– Да не знаю, – пожимал Ботов плечами. – Возле российской границы Бригадир сказал открыть борт, мы вышли, открыли, они въехали…

– Кто?

– Ну, те… на джипе и «восьмерке»…

– Что значит «въехали»? Вы шли порожняком и не знали – зачем?

– Мне сказали, что по пути нужно будет взять груз.

– Кто сказал?

– Бригадир…

– А характер груза? Предложили вам перевезти «живой» груз или партию наркотиков…

– Какая мне разница! – буркнул Ботов себе под нос, хотя и так никто не сомневался, что различия в способах обогащения он не видел.

– Значит, вы ничего не знаете, вы выполняли работу водителя, всем руководил Козин, так?

– Так.

– Распишитесь, – придвинул Родимич листок протокола и, дождавшись, когда тот перечитает, зевнет, почешется и поставит наконец закорючку, продолжил:

– С кем вы держали связь по рации, Ботов?

– Лично я ни с кем не держал.

– А Козин?

– Не знаю, имена не назывались.

– Позывные? Клички?

– Не помню.

– Врете.

– А вы докажите.

– Вы сознались, что ваш подельник Козин сунул таможеннику «куклу» в конверте с фальшивым номером, привинченным к вашей машине, так?

Ботов промолчал.

– Показать протокол вчерашнего допроса?

– Ну так, так!

– Зачем же тогда было избивать пострадавших и требовать у них назвать фамилию таможенника, если вам и без того было известно, что он держал с ними связь и указал на вашу машину?

– Я никого не избивал.