– А я, между прочим, сотрудник службы безопасности фирмы «Кожух энд сыновья», а не мурка с крыши, – заговорил Влад серьезно. – Шеф застрелился из пистолета убитого Земцова. Наш пистолетик – табельный «Макаров». Откуда он у Кожухова? А на нем обнаружили дамские пальчики – позавчера допрашивали Ольгу Земцову, не брала ли она в руки пистолет мужа. Она не брала.

Полина подавленно молчала. Влад ехал, не зная маршрута, нарочно поворачивая на разрешающие сигналы, но ее, похоже, маршрут не очень интересовал.

– А любовница тут при чем? – потушив окурок в пепельнице, спросила она.

– Подозревают в соучастии.

– В соучастии? – Полина уже не справлялась с собой и не могла скрыть заинтересованности. – А зачем… зачем Кожухову нужно было инсценировать попытку покушения на него?

– Чтобы из виновного стать жертвой, наверно, – предположил Влад и свернул на улицу Металлургов. – Тебе не кажется, что я не знаю, куда ехать?

– А тебе куда?

– Мне на «кудыкину». А тебя могу отвезти домой.

– Тут недалеко. Генерала Сопикова, двадцать четыре.

Он выехал на бульвар Бажова и повез ее по указанному адресу.

– Сейчас оперативники проверяют адреса в записной книжке Кожухова. Особенно интересуются женщинами. Найдут отпечатки пальцев на каком‑нибудь предмете рядом с его отпечатками, а там уж расколят – вдвоем они убивали или были еще сообщники.

Он говорил вполголоса, придавая рассказу о следственных действиях интонацию секретности.

– Здесь, что ли?

– Да. Спасибо.

Полина вышла из машины не сразу, будто раздумывала, не стоит ли пригласить его к себе.

– Меня Полиной зовут, – представилась запоздало.

– А меня – Феликсом. Феликс Эдмундович Дзержинский. Все?

Усмехнувшись, она захлопнула дверцу и быстро пошла к подъезду. Влад дал задний ход, выехал со двора.

То обстоятельство, что он не только не напрашивался в гости к хорошенькой и, несомненно, знавшей себе цену бабенке, но даже не захотел назвать имени, сработало убедительнее всего: значит, она его не интересует. Самодовольный тип, называющий себя сотрудником службы безопасности, работал, насколько она помнила по фонду, на должности охранника. Решил ли он прихвастнуть своей «крутизной», преследовал ли какие‑то другие цели (возможно, вскоре объявится снова и подкатится теперь уже как к старой знакомой) – польза от общения с ним была: через двадцать минут Полина вышла из подъезда в наброшенном на халат плаще, с большим тяжелым пакетом в руке. Поравнявшись с мусорным контейнером во дворе, она подняла пакет и осторожно, словно там была бомба, опустила его на дно.

…Влад с улыбкой наблюдал за этой операцией в окошко на лестничной клетке. Операция носила кодовое название «Хрусталь» и имела целью избавление от вещдоков. Под обличьем бизнес‑леди скрывалась плохо закамуфлированная простушка краснодольского розлива, и раскусить ее не составляло труда.

– Отнесла бы в пункт приема стеклотары, – посоветовал он, как только горе‑конспираторша подошла к двери своей квартиры. Она испуганно обернулась, уставилась на Влада, стоявшего на пролет выше. – Пригласишь в дом или будем разговаривать здесь?

– Что тебе от меня нужно?

– Узнать, что тебе рассказывал Кожухов в последние сутки своей жизни.

– Ты что, из милиции?

– Милиция сейчас занимается списанием хищений на твоего любовника. А убийцы его телохранителя никого не интересуют. Кроме меня. Я промолчу, когда ты плюнешь мне в лицо, если я не найду их.

Она покосилась на дверные глазки соседних квартир и вставила в замок ключ:

– Входи!.