Появились официанты с подносами, принесли горячее.

– Ничей, – сказал Зарицкий. – Если он действительно объявится здесь, значит – ничей. Не прижился в столице – сбросили в неблагополучный район.

– Ничьих не бывает, полковник! – отрезал Панич. – Здесь он действительно объявится, чутье Аркадия Лаврентьевича не подвело. Назначение ему подписал сам премьер. Нетрудно догадаться, что ему обещано.

– Должность министра? – выпалил Вершков.

– Сообразительный ты наш, – потрепал его по щеке Панич. – Так что «наводить порядок» он станет любой ценой. А сверху ему активно помогут.

– Мещанинов коммунист, – снова заговорил мэр, – такие, как он, своих убеждений не меняют. Так что его «руку» нужно искать в стройных, хотя и постаревших верхах оппозиции, с которыми заигрывает премьер.

– Это ты, Аркадий Лаврентьевич, на партийном собрании расскажешь. Политика – дело грязное, а главное – бесполезное. Меня больше интересует вопрос, сколько этот Мещанинов стоит.

– Коммунисты не продаются, – отправив в рот ложку хрена, прослезился чекист Зарицкий.

Это вызвало новый взрыв смеха. Иевлев, в прошлом работавший инструктором горкома, смеялся так, что пролил на скатерть треть бутылки.

«Веселый, однако, был человек покойник», – подумали официанты.

Тему преемника Кожухова временно отложили; стали говорить о пустяках, и Панич вышел из‑за стола:

– Пройдемся, Игнат, – поманил Зарицкого.

…Они шли берегом реки. С террасы слышался смех. Заиграла музыка (мэр любил джаз).

– Что там у прокуроров? – нервно заговорил Панич. – Собираются они убраться отсюда, или им помочь?

– Пока не собираются. У Рутберга ничего нового, а Кормухин настаивает на соединении дел, привлекает все больше уэповцев. Вчера выходил на связь с Куликовым, зафиксировано несколько звонков в министерство. Что именно он затеял – не знаю, но мой человек говорит, нашел в сейфе Кожухова на даче какой‑то любопытный документ.

– Меня не устраивают эти твои «кто‑то», «какой‑то», «ничего нового»! Мне нужно знать наверняка! – перешел Панич на крик, что позволял себе исключительно редко. – Какой документ?!

– Не знаю…

– А сколько у тебя на счету денег, ты знаешь?!. Не знает он! Так вот, я тебе скажу: ксерокопию контракта фирмы «Перигей» с «Краснодольскцветметом» они нашли. Что будет дальше – догадаться нетрудно: проверка авизо, счетов в «Техэкспорте», розыск «Перигея», если уже не нашли. Мне начхать на «Перигей», его со вчерашнего дня не существует в природе. Но почему я знаю об этом, а ты нет!

Зарицкий молчал.

– Твой шеф Судьин – старый друг этого Мещанинова. Вместе заседали в бюро горкома в молодые годы. Иевлев работал у него в отделе промышленности и транспорта с восемьдесят пятого по восемьдесят шестой. Но этого мало! Ма‑ло!.. Ты меня понял?.. К его дочке попытается подкатиться Федя Вершков, они знакомы – Мещанинов когда‑то принимал его на работу. Но я должен зацепить Мещанинова еще до того, как он здесь объявится, а для этого – знать о нем все. Все, вплоть до размера одежды! Слабости, недостатки, знакомства, окружение в Москве. Деньги – само собой. Если мы не переплатим тех, кто его сюда внедрил, придется принимать другие меры. А мне этого очень не хочется, Игнат.

* * *

Полина допила перелитый в графин коньяк, совсем раскисла, и было непохоже, чтобы в таком состоянии да при ее умишке она что‑то скрывала.