И тут же ответила себе: «Да. Может быть, жизнь дает мне под финал возможность попробовать пожить так, как я еще никогда не жила. В конце концов, секс без любви у меня уже столько раз был. Отчего бы не попробовать любовь без секса?»

Вот уже день сначала посерел, а потом почернел вовсе. Деревья за окном превратились в огромную взлохмаченную кляксу. Вспыхнули спички фонарей.

А Пестель все не приходил…

Села за стол, чтобы мечтать. Она и позабыла, когда в последний раз так хорошо мечтала за рюмочкой коньячка.

Вот придет декабрист, нальет себе из запотевшей бутылки водочки в маленькую рюмочку, огурец возьмет, а Наташа будет сидеть, облокотившись на руку, и смотреть на него по-доброму.

«Водки нет!» – вспомнила она.

Вскочила, побежала в магазин. Долго выбирала сорт, делая вид, что ищет лучший, а на самом деле боясь возвращаться домой.

Вошла во двор и сразу увидела машину Пестеля. А потом уж и самого Павла Ивановича, который сидел на лавке, курил и смотрел на ее окна.

Обрадовалась. Испугалась. Прибавила шаг.

Поскольку семейная жизнь с Павлом Ивановичем была уже много раз прожита в течение дня, Наташа обратилась к Пестелю, словно слегка нашкодившая жена к мужу:

– Я тут ходила за водкой. А ты давно ждешь?

Павла Ивановича переход на «ты» не смутил вовсе. Он явно был настроен решительно. Но на какое именно решение он был настроен, Наташа не поняла.

Павел Иванович схватил ее за локоть и молча подтолкнул к подъезду. Он вел себе так, словно тоже был в курсе того, что у них уже началась семейная жизнь. И это Наташу не удивило, а обрадовало.

– Я поесть могу приготовить, – пискнула Наташа, когда они вошли в дом. – У меня вот есть мясо рыба, овощи… Пельмени могу сварить. Ты любишь пельмени?

Павел Иванович смотрел гневно.

Наташа боялась, что, если она замолчит, произойдет что-нибудь страшное. Она готова была подчиниться этому человеку во всем, кроме одного… Жутко было даже представить, что будет, если это «одно» начнется. Поэтому в своих мечтаниях она исключала даже мысль об этом – не думала о том, что будет, если он вдруг начнет к ней приставать.

Павел Иванович, однако, был не в курсе ее мечтаний, и у него могли быть свои фантазии…

– Я вот еще водки купила, – пискнула Наташа. – Хочешь выпить?

– Наташа, – сверкнул глазами Пестель. – Может быть, хватит валять дурака?

Пока Наташа пыталась понять, что Павел Иванович имеет в виду, он притянул ее к себе, поцеловал.

Сопротивляться сил не было.

Потом еще раз поцеловал и еще.

Оттолкнуть? Дать пощечину? Вырваться, убежать?

А как же так хорошо придуманная жизнь? Водка под огурец и лирический взгляд?

Этой придуманной жизни было ужасно жалко, до слез, которые вот-вот готовы были хлынуть как спасение.

Павел Иванович словно что-то почувствовал, отстранил Наташу, посадил на стул. Потом открыл портфель, достал из него какие-то бумажки и бросил на стол.

«СКВОЗНЯК» – прочитала Наташа крупные буквы и даже не сразу поняла, что это.

Господи! Сквозняк – так она назвалась в этой чертовой «Обдирочной». Это что, результаты анализа? Но откуда они взялись у Пестеля? Значит, он был там? Значит, он все знает?

– Откуда это у вас? – прохрипела Наташа.

– Мне кажется, мы перешли на «ты». Это из «Обдирочной». Ваша подруга мне все рассказала…

– Подождите, подождите, а как вы нашли Риту? Вы украли у меня ее телефон?

Происходящее было настолько жутким, что Наташе хотелось все время задавать вопросы, только бы продолжался этот бесконечный разговор, а выводов чтобы никто не делал.