Изменить размер шрифта - +

     Миртль тоже приблизилась к мужу.
     - Отпусти его,  Гарри, - попросила  она мягко, -  ты  сам,  бедный, еле
держишься на ногах.
     Зная  теперь  о  ней  всю  правду,  Лэтимер  счел  ее  заботу почти  за
оскорбление. Он поцеловал  ребенка, опустил его на пол и,  не поднимая глаз,
побрел к  столу. Миртль  принялась хлопотать вокруг него, налила ему кофе, в
который  добавила столовую ложку рома, положила на тарелку ломтики оленины и
окорока.
     Рассеянно  внимая   ее  уговорам,  он  начал  ковырять  еду,  и  Миртль
переключилась  на  Эндрю,  чтобы тот  ему не  досаждал.  Осунувшееся лицо  и
тусклый  взгляд  Гарри,  его  замызганный  мундир  и  взлохмаченные  волосы,
побуревшие от осевшей  на  них пыли, свидетельствовали, каково ему пришлось.
Миртль в таких случаях стремилась не  навязывать ему чрезмерной заботы и  не
беспокоить своими проблемами, понимая, что ему и без того несладко. Она тихо
сидела  рядом  и  занималась  с  сыном.  Гарри, механически  поглощая  пищу,
украдкой  поглядывал  на ее тонко очерченное,  одухотворенное лицо. Лэтимера
одолевали горькие мысли, но постепенно в них вкралось сомнение в собственной
правоте. Поначалу ему пришло в голову избитая  истина: внешность обманчива и
ей нельзя доверять. Кто бы поверил, спрашивал он себя, что у этого чистого и
милого  создания с  таким нежным, почти  ангельским взором, в душе коренится
измена. Но потом он подумал, что все ведь можно трактовать совершенно иначе.
А вдруг, вопреки видимости, Миртль невиновна? Или виновна лишь отчасти? Что,
если любовь к нему - не такое уж притворство?
     Однако чем тогда  объяснить,  что она вчера так бойко и  гладко  врала?
Нет, она насквозь фальшива, она предала его и не испытывает ни раскаяния, ни
угрызений  совести.  Не  случайно  Ратледж требовал  пресечь  ее  визиты  на
Трэдд-стрит. И  он,  Гарри, едва  не ударил  Ратледжа  за  это  оскорбление,
предупредил, что потребует  удовлетворения, когда позволят обстоятельства...
Следовало бы принести  губернатору  извинения. Вне  всякого сомнения, он  из
милосердия  и сострадания к нему,  Лэтимеру, сказал гораздо меньше, чем  ему
было известно.
     Лэтимер  отодвинул  тарелку,  выпил  чашку  горячего  кофе  с  ромом  и
расслабился. Миртль тут же оказалась подле него с набитой трубкой; он принял
трубку,  автоматически  пробормотав  слова благодарности, и, не замечая в ее
руках зажженную свечу, полез в  карман за трутницей. Пальцы нащупали  клочок
бумаги, и это подействовало  на Гарри  так, словно  он коснулся раскаленного
угля - то была записка Мендвилла сэру  Эндрю,  которая должна была успокоить
баронета  на предмет  задержания мнимого квакера. В суматохе  дня Лэтимер до
последней минуты не  вспомнил о  записке  и не вручил ее  адресату.  Тем  не
менее, Кэри никак не дал о себе знать - почему бы это?
     Задумавшись над этим, он раскурил трубку от свечи и начал пускать клубы
дыма. Вскоре он  нашел ответ: Кэри ничего не предпринял,  потому что  Миртль
передала отцу  его вчерашние  слова  о предупредительном  задержании  Нилда.
Быстрый переход