Миртль тоже приблизилась к мужу.
- Отпусти его, Гарри, - попросила она мягко, - ты сам, бедный, еле
держишься на ногах.
Зная теперь о ней всю правду, Лэтимер счел ее заботу почти за
оскорбление. Он поцеловал ребенка, опустил его на пол и, не поднимая глаз,
побрел к столу. Миртль принялась хлопотать вокруг него, налила ему кофе, в
который добавила столовую ложку рома, положила на тарелку ломтики оленины и
окорока.
Рассеянно внимая ее уговорам, он начал ковырять еду, и Миртль
переключилась на Эндрю, чтобы тот ему не досаждал. Осунувшееся лицо и
тусклый взгляд Гарри, его замызганный мундир и взлохмаченные волосы,
побуревшие от осевшей на них пыли, свидетельствовали, каково ему пришлось.
Миртль в таких случаях стремилась не навязывать ему чрезмерной заботы и не
беспокоить своими проблемами, понимая, что ему и без того несладко. Она тихо
сидела рядом и занималась с сыном. Гарри, механически поглощая пищу,
украдкой поглядывал на ее тонко очерченное, одухотворенное лицо. Лэтимера
одолевали горькие мысли, но постепенно в них вкралось сомнение в собственной
правоте. Поначалу ему пришло в голову избитая истина: внешность обманчива и
ей нельзя доверять. Кто бы поверил, спрашивал он себя, что у этого чистого и
милого создания с таким нежным, почти ангельским взором, в душе коренится
измена. Но потом он подумал, что все ведь можно трактовать совершенно иначе.
А вдруг, вопреки видимости, Миртль невиновна? Или виновна лишь отчасти? Что,
если любовь к нему - не такое уж притворство?
Однако чем тогда объяснить, что она вчера так бойко и гладко врала?
Нет, она насквозь фальшива, она предала его и не испытывает ни раскаяния, ни
угрызений совести. Не случайно Ратледж требовал пресечь ее визиты на
Трэдд-стрит. И он, Гарри, едва не ударил Ратледжа за это оскорбление,
предупредил, что потребует удовлетворения, когда позволят обстоятельства...
Следовало бы принести губернатору извинения. Вне всякого сомнения, он из
милосердия и сострадания к нему, Лэтимеру, сказал гораздо меньше, чем ему
было известно.
Лэтимер отодвинул тарелку, выпил чашку горячего кофе с ромом и
расслабился. Миртль тут же оказалась подле него с набитой трубкой; он принял
трубку, автоматически пробормотав слова благодарности, и, не замечая в ее
руках зажженную свечу, полез в карман за трутницей. Пальцы нащупали клочок
бумаги, и это подействовало на Гарри так, словно он коснулся раскаленного
угля - то была записка Мендвилла сэру Эндрю, которая должна была успокоить
баронета на предмет задержания мнимого квакера. В суматохе дня Лэтимер до
последней минуты не вспомнил о записке и не вручил ее адресату. Тем не
менее, Кэри никак не дал о себе знать - почему бы это?
Задумавшись над этим, он раскурил трубку от свечи и начал пускать клубы
дыма. Вскоре он нашел ответ: Кэри ничего не предпринял, потому что Миртль
передала отцу его вчерашние слова о предупредительном задержании Нилда. |