– Какие ключи, Анатолий Анатольевич?

– Не тупи, Антон! От сейфа. У меня. В кабинете! У меня что, до хрена сейфов? Там деньги, между прочим, неучтёнка вся наша. Там «Дыхание Бога»! Ты знаешь, сколько оно стоит?!

– Полмиллиона, – кивнул Антон. – Если найдём дурака купить ракушку по цене самолёта.

Шеф пробежался по кабинету, громко топая, потом выдернул из-под чего-то стола стул, развернул его в воздухе и уселся, обняв ногами спинку как бывалый кавалерист.

– У вас тут что за совещание? Работать надо!

Мякиш неторопливо изложил все потери коллектива. При перечислении шеф хрюкал от упоминания каждого предмета и переводил взгляд на очередного пострадавшего.

– Чушь… Бред! Мелочи! – сопровождал он утраченные вещи. – Копеечная херня!

– Может, полицию вызвать? – заикнулся было законопослушный Олонецкий, но был прерван, прямо-таки сметён рыком шефа.

– Хреницию! Фирма «Продаван» страдает от воровства сотрудников, ты это хочешь видеть на первых строчках городских новостей? Кретины! Все – кретины!

На этом он неожиданно успокоился, встал, пинком отшвырнув стул.

– Есть, кому предложить «Дыхание»? Действуйте! С воровством я сам разберусь, есть идеи. Ра-бо-тай-те!

Последние слоги долетели уже из коридора. Дверь так и осталась распахнутой: если бы она могла бояться, тряслась бы сейчас мелкой дрожью. Танюша так и делала, кстати, даром что племянница шефа.

– Проехали. У него идеи – пусть сам ищет, – ровно заметил Антон. О записке поговорит позже и один на один с начальником. Тема, действительно, мутная, а Элла работает уже черти сколько времени и ни в чём подобном не замечена. Хм… Да и некого подозревать, потому что, кроме ключей, остальное полная бессмыслица. – Борис, кто первый в списке коллекционеров?

Особняк в западной части Руздаля, вдалеке от небоскрёбов, производил впечатление. Здесь все они были такие: массивные, окружённые высокими коваными оградами, утопавшие в жёлтых по осени листьях многочисленных деревьев. От ветвей и стволов пахло не мокрой корой и сезоном увядания, а большими деньгами, как бы странно это ни звучало: на самом деле, Мякишу мерещился аромат мокрой бумаги.

И полиции здесь на улицах почти нет, и порядок в кварталах миллионеров исключительный. Кредитный «логан» у ворот первого в списке коллекционера выглядел попрошайкой, того и гляди утащат на эвакуаторе, чтобы глаза приличным людям не мозолил.

Мякиш, однако, надеялся, что полчаса-час до этого прискорбного события у них с Алиной есть. Да, приехали они вдвоём, так и солиднее, и эффективнее. Евгеньевна соображает медленно, зато уж если что-то изобретёт, может дополнять и расцвечивать потенциальному покупателю.

– Мы к Барбарису Никодимовичу, – небрежно сообщил он вышедшему к воротам швейцару. Тот был мускулист, нестар и вообще больше похож на вышибалу и телохранителя, чем на мирного служащего. Большие деньги хозяина обязывали, вероятно.

– По вопросу? – уточнил швейцар, не торопясь открывать кованую же дверь в нижней части ворот. Взгляд его, цепкий как у снайпера, сперва зафиксировал самого Мякиша: одет нормально, но недорого, лицо не бандитское, сойдёт. Потом Алину Евгеньевну: сорок пять, но слегка молодится, денег на подтяжку нет, одета скромно, пусть будет. Затем глянул на «логан» и слегка скривился. Шансы увидеть господина Ерцля падали на глазах и близки были к полному исчезновению.

– У нас есть интересующий его предмет. Мякиш моя фамилия, я звонил. Встреча назначена на шестнадцать сорок.

Швейцар мигнул – впервые после своего появления, до этого рассматривал их и машину стеклянным рыбьим взглядом.