Томас Диш. Касабланка
Каждое утро человек в красной феске приносил на подносе кофе и тосты.
Человек неизменно спрашивал, как дела, а миссис Ричмонд, знавшая несколько
французских слов, отвечала, что -- хорошо. Почему-то в этом отеле подавали
исключительно сливовый джем. Постепенно он так надоел, что миссис Ричмонд
отправилась в магазин и купила банку клубничного джема. Прошло совсем
немного времени, и клубничный джем надоел еще хуже сливового. Тогда они
стали чередовать: один день -- сливовый джем, другой -- клубничный. Они бы и
вовсе не завтракали в отеле, но это было дешевле всего, а им приходилось
экономить.
Наступила вторая пятница их пребывания в "Бельмонте". Утром,
спустившись в холл, они обнаружили, что почты для них нет.
-- Ну конечно, стоило уехать, и о нас забыли,-- обиженно произнесла
миссис Ричмонд. Ее надежды были обмануты.
-- Пожалуй,-- согласился Фред.
-- Мне опять нехорошо. Должно быть, виноват этот странный суп, который
мы ели вечером. Я уже тогда жаловалась тебе. Кстати, не мог бы ты сходить на
угол за газетой?
И Фред послушно пошел покупать в киоске газету. Ни "Тайме", ни "Трибюн"
у продавца не оказалось. Не было даже всегдашних лондонских газет. Тогда
Фред направился в магазин периодики, что находился неподалеку от "Мараба" --
большого и роскошного отеля. По дороге к нему пристал какой-то тип,
предложивший купить золотые часы. Подобное случалось чуть не ежедневно.
Фреду уже начинало казаться, что в Марокко все только тем и занимаются, что
хотят продать ему золотые часы.
В магазине все еще лежали номера "Тайме" за прошлую неделю. Фред их уже
читал.
-- А где сегодняшняя "Тайме"? -- громко спросил он по-английски.
Средних лет мужчина, стоявший за прилавком, печально покачал головой --
то ли он не понял вопроса, то ли не знал ответа на него. Потом он спросил у
Фреда, как дела.
-- Бьен,-- без особого энтузиазма ответил Фред.-- Бьен[1].
Местная французская газета, "La Vigie Marocaine"[2], зловеще
чернела жирными заголовками, расшифровать которые Фред был не в состоянии.
Он свободно владел "четырьмя языками: английским, ирландским, шотландским и
американским". По глубокому убеждению Фреда, этих языков было вполне
достаточно, чтобы тебя поняли в любом уголке свободного мира.
В десять часов по дурацкому местному времени Фред как бы случайно
оказался возле своего любимого кафе-мороженого. Когда Фред гулял вдвоем с
женой, ему редко удавалось побаловать себя чем-нибудь сладеньким, поскольку
миссис Ричмонд опасалась за свой нежный желудок и доверяла марокканским
молочным продуктам, только если их хорошенько прокипятить.
Официант улыбнулся и произнес:
-- Доброе утро, мистер Ричмон.
Какая-то таинственная причина вечно мешала иностранцам правильно
произнести его фамилию. |