-- Доброе утро,-- ответил Фред.

     -- Как дела?

     -- Прекрасно, благодарю вас.

     -- Это хорошо... хорошо...-- сказал официант.

     При этом лицо его  почему-то было печальным. Кажется,  он хотел сказать

что-то Фреду, но его знание английского ограничивалось простейшими фразами.

     "Подумать только,--  размышлял  Фред,--  пришлось объехать чуть  ли  не

пол-земного шара, чтобы наткнуться на самое вкусное мороженое,  какое только

приходилось пробовать".

     В  Касабланке  было много морожениц, здешние молодые  ребята  ходили по

вечерам  не  в бары, а в маленькие кафе вроде этого. Этот  обычай  напоминал

Фреду  Айову в  дни  его молодости,  когда  действовал  "сухой закон".  Но в

Касабланке это, кажется, было как-то связано с ихней религией.

     Вошел оборванный  мальчишка-чистильщик.  Он прямо-таки  горел  желанием

наново почистить  и  без того сверкающие  ботинки Фреда. Когда имеешь дело с

попрошайками, самое разумное  не замечать их,  тогда  они быстрее  убираются

вон. Фред  принялся  рассматривать  сквозь  толстое  стекло  витрины вход  в

туристическое агентство на  другой стороне  улицы.  Там  красовался огромный

плакат с изображением симпатичной молодой блондинки, напоминавшей Дорис Дэй,

но в костюме ковбоя. Плакат рекламировал воздушные линии "П а н-Америкэн".

     Мальчишка  вертелся вокруг и шипел:  "Месье, месье..." -- так что Фреду

страшно захотелось пнуть  его ногой. Фред  с трудом сдерживал гнев, его лицо

побагровело,  нездоровая  краснота  на  фоне  редких  белых  волос  казалась

особенно яркой, словно закатное небо зимой.

     В  конце  концов  чистильщик  куда-то исчез, а в  кафе  вошел  взрослый

туземец с кипой французских газет.  Почти не  зная французского, Фред все же

мог  разобрать  заголовки. Он купил газету  за  двадцать  франков и пошел  в

отель, оставив на столике недоеденное мороженое.

     Он еще не успел войти в номер, когда услышал крик миссис Ричмонд:

     -- Какой ужас!

     Вторая, точно такая же, газета была расстелена на ее кровати.

     --  Но  здесь  ни  слова  не  говорится  про  Кливленд...  Он сказал  о

Кливленде,  потому что  там жила  Нэн, замужняя дочь Ричмондов.  О судьбе же

собственного  дома  гадать  не  приходилось.  Он  стоял во  Флориде  милях в

пятидесяти от мыса Канаверал, и было ясно,  что в  случае  войны  это  место

накроется одним из первых.

     -- Это все красная  мразь! Вонючки! -- побагровев, выкрикнул Фред.  Его

жена заплакала.-- Чтоб им всем сгореть в аду! Что там написано в газете? Как

все началось?

     -- Как ты думаешь,-- спросила сквозь слезы миссис Ричмонд,-- а не могли

Билли и Мидж оказаться в это время на ферме бабушки Холт?

     Фред  беспомощно  перелистал "La  Vigie Marocaine"  в поисках картинок.

Кроме  большого  изображения  грибовидного  облака  на  первой   странице  и

надоевшего  портрета  президента  в  ковбойской шляпе  -- на второй, никаких

фотографий не  было.