...Когда Санта-Клаус, привлеченный криками Кэт, подлетел на бреющем к замку, его санки вдруг словно взбесились. Штурвал вырвался из рук, но летательный аппарат почему-то шел ровнехонько на ощерившееся осколками окошко лаборатории.

Все дело было, конечно, в электронасосе, который мог затянуть в регенерационный аппарат что угодно – не только привидение, но даже целый гостиный гарнитур. Папа Мак-Файден специально придумал это устройство, чтобы внутри аппарата все время поддерживалось низкое давление (зачем оно нужно, Мак-Файден так никому и не объяснял).

И волшебные санки на всей скорости врезались в стену. Седобородый Безумец вылетел из сиденья. Мощный электровоз душный вихрь сцапал его и швырнул дальше – в окно лаборатории. А там уже Санта-Клауса подхватил другой поток, гораздо мощнее предыдущего, и впихнул точнехонько в раскрытую дверцу регенерационного аппарата, словно бильярдный шар в лузу.

– Есть!! – в полном восторге вскричал Хичкок.

Он тут же вскочил с сиденья и эффектным движением своей кривой ноги (специально тренировался перед зеркалом) захлопнул дверцу.

– Из нас двоих на этой планете останется только один!..

Профессор заглянул в окошко аппарата. Оттуда выглядывало совершенно свирепое и в то же время совершенно несчастное лицо Санта-Клауса. Он кричал какие-то тринадцатиэтажные проклятия, но звуки не долетали наружу – дверца закрывалась герметически.

– А?.. Вас плохо слышно, перезвоните, пожалуйста.

Хичкок принял боксерскую стойку и попрыгал перед окошком, делая резкие выпады. Потом громко расхохотался...

– Делайте ставки, господа! – профессор обернулся к Кэт и Киднепперу Бонче. – Чет- нечет, черное-белое... Где ваши жетончики? Поторапливайтесь, господа – я запускаю рулетку!

Его руки легли на панель управления, нашаривая рычаги и кнопки. Итак... Сначала – кнопка электронасоса. Ага, уже нажали. Хорошо. И – два рычага одновременно...

Хичкок не мог точно знать, что произойдет с Санта-Клаусом, когда он запустит регенерационную машину. И никто другой знать не мог. Даже сам Мак-Файден Старший – ведь он не предполагал даже, что кому-то придет в голову использовать его аппарат без регенерационной жидкости... Но у профессора Хичкока было тонкое чутье на всякие штучки из области вивисекции. И чутье это подсказывало ему, что результат превзойдет все ожидания. Возможно, Седобородый Безумец превратится в плесень, которой будет облеплена изнутри, вся камера. А возможно – в набор картинок для выжигания. Да чего только может не быть!.. Все-таки интересно, когда действуешь против всех инструкций, правда?

«Правда, правда,» – пробормотал профессор. себе под нос. Он снова осторожно тронул рычаги. На этот раз – те самые два рычага, которые следовало потянуть одновременно.

Ха!.. Многовековая традиция рождественских праздников, рождественских пирогов и рождественских каникул (пасть Хичкока сама собой растянулась в отталкивающей, как зияющая фистула, усмешке) – вся эта мура через минуту канет к собачьим чертям!.. Не будет ни праздников, ни пирогов, ни каникул! Неслабо, да?

Но это будет только начало.

Седобородый Безумец широко раскрывал рот за толстым стеклом. Кэт тоже что-то вопила, сидя на своем стуле. Злорадный смех профессора Хичкока вырвался наружу и застучал по полу лаборатории пинг-понговыми шариками. И чего ты убиваешься, дуреха?..

Сейчас... Сейчас... Хичкок сунул в рот трубку. Когда он прикуривал, руки дрожали от возбуждения. Первая затяжка. Замечательно. А следующая – уже когда Санта- Клаус откинет копыта.

Его пальцы обхватили рычаги и тихонько потянули на себя.

Сейчас...

Сей...

Перед самым носом Хичкока вспыхнуло пламя.