— Не переживай, я в курсе сего повествования, — саркастично заверил кесарь.

Вопросительно посмотрела на него.

Однако не реагируя на молчаливый вопрос, император жёстко напомнил:

— Мудрость шенге, связанная с водой, нежная моя. А пошлые сказки я тебе расскажу потом. Много!

Внезапно подумалось, что здесь очень даже недурственная тихая заводь, мне всё нравится.

— Да, — поддел кесарь. — Тебе здесь всё нравится… ну кроме договора драконов с орками.

— Чем вообще Тэхарс думал?! — мгновенно взвилась я.

Но, не позволяя сменить тему, кесарь методично повторил:

— Мудрость шенге. Связанная с водой и силой. Не заставляй меня целовать тебя повторно здесь, я не уверен, что в такой… степени присутствия, сумею повторно заставить тебя не жалеть об утраченной магии.

Я всё так же удивлённо смотрела на него, на резкие хищные черты его властного лица, в глаза, столь чуждые человеку, на линию плотно сомкнутых губ… о да, я знала, на что они способны, особенно прибегнув ко всему трёхсотлетнему опыту Араэдена, но… Но проблема в том, что цена любви кесаря слишком высока… непомерно высока для меня.

И я отвернулась, задумчиво глядя в сгущающийся сумрак, и понимая, что Сатарэна здесь больше нет… и я бы кстати тоже с удовольствием осталась здесь одна.

— Почему? — вдруг спросил кесарь.

— Почему я хочу остаться одна? — безразлично уточнила у него, желая отделаться и от императора, и от его рук, стальной хваткой сейчас удерживающих меня.

Хотелось просто лечь, закрыть глаза и поспать… спать… не просыпаться…

— Почему моя любовь для тебя это проблема?! — как-то очень зло спросил пресветлый.

Зло и возмущённо даже.

Открыв медленно закрывающиеся глаза, я нашла в себе силы повернуть голову и таки тоже возмущённо посмотреть на кесаря. Но в его глазах понимание ситуации отсутствовало как таковое, я видела гнев, злость, даже ярость, с трудом сдерживаемую, и ни намека на муки совести…

— Мой кесарь, да вы издеваетесь! — наконец облекла я своё возмущение в словесную форму.

Лицо пресветлого ожесточилось. Это как хищный хищник стал ещё более хищным… словно в Готмир попал.

— Знаешь, нежная моя, в юности я искренне полагал, что женщинам как-то иначе свойственно реагировать на признание мужчины в чувствах. Как минимум, предполагалось, что женщинам после получения подобной информации становится как-то радостно и лестно.

Скептически воззрившись на супруга, мрачно заметила:

— Это в том случае, если женщина плохо вас знает. Или в том случае, если женщина глупая и плохо вас знает. Или в том случае, если она вас вообще не знает. Или…

— Достаточно! — жестко оборвал меня кесарь.

Издевательски изогнула бровь, намекая, что я бы как раз с удовольствием продолжила.

И вдруг Араэден произнёс:

— Чего ты хочешь, Кат?

Удивлённо моргнув, подумала и предположила:

— Консолидация власти над человеческими государствами в моих руках, равенство всех рас Сатарэна, м-м-м… развод?

На последнем слове губы кесаря сжались ещё сильнее, мне вдруг даже зубной скрежет послышался.

— Вы спросили — я ответила, не вижу повода для гнева! — язвительно сообщила супругу.

— «Развод»?! — едко переспросил он. — Нежная моя, если ты так желаешь развода, можно было бы просто оставить меня в Закатном мире подыхать в могильнике оборотней. Но ты, по каким-то видимо понятным только тебе одной соображениям, всё же пришла за мной, разве нет?

— Что значит «по понятным только тебе одной соображениям»?! — возмутилась я.