Правду знал только давнишний приятель, заместитель начальника СИЗО.

– Садись, своячок, побеседуем, – ласково пригласил Сергей Петрович, как только конвоир скрылся за дверью. – Тут сеструха прислала тебе пирожки с капустой. Побалуйся, знаю ведь – любишь.

Конечно, Бабурин самым примитивным образом лгал: пирожки Татьяна прислала не мужу – ему, сочувствая холостяцкой неухоженности брата. Но как иначе вдохнуть жизнь в до смерти испуганного человека, как заставить его раскрепоститься?

Федор Иванович всхлипнул и со стоном проглотил первый пирожок. За ним с возрастающей скоростью последовали другие. Не прошло и пяти минут, как полиэтиленовый пакет опустел.

– Что с тобой происходит? Били?

– Нет… Пока – нет… Сергей, я… боюсь.

– Ничего страшного, – усмехнулся следователь. – Боязнь – обычное твое состояние… Да и чего тебе бояться, под охраной, за запертыми дверьми?

– Спрашиваешь, чего бояться? – негодующе поднялся Машкин и тут же снова сел, скользнув взглядом по закрытой двери. – Федорова в больнице достали… Басова – на стройке зарезали… Надзиратель то и дело заглядывет в глазок… На обед дали явно отравленную баланду – горечь несусветная… Я и отказался…

– Даешь, своячок! – деланно рассмеялся Бабурин. Деланно, потому что на месте Федора Ивановича испытывал такое же чувство висящей над ним опасности. Убрали басовского водителя, пристрелили Ханжу, покушались на следователя – кто на очереди? – Можешь быть спокойным, тебя не отравят. По единственной причине – Ты заподозрен в убийстве, следовательно, настоящий преступник может спать спокойно…

На самом деле, Бабурин не уверен в своей правоте. Поэтому, успокаивая родственника, дал себе самое твердое слово: после допроса охранника, чем бы он не закончился, немедленно освободить Машкина…

Возвращаясь из СИЗО в прокуратуру, Сергей Петрович ощущал прилив энергии. Теперь освободились руки для проведения, в соответствии с разработанной и самолично утвержденной схемой, изучения «исполнителя» – Сашки Деева. Бывшего охранника новостройки Басова, выпивохи и бабника.

Пораздумав, Бабурин решил: настала пора ввести в действие свой резерв. Единственный резерв – Ахмета Адуева.

Расторопный чеченец принес очередное устное послание контрразведчика. Как выяснилось позже – последнее. После доверительного разговора с земляком Адуев неохотно оставлял следователя в одиночестве, старался быть рядом с ним. Неизвестно, как смотрело на постоянные отлучки сотрудника руководство угрозыска, судя по почти постоянному присутствию сыщика в прокуратуре – равнодушно. Похоже, махнули рукой на неудавшегося сыщика.

– Ну, и какие новости из… НКВД? – пошутил Сергей Петрович, потирая набрякшие мешки под глазами.

– Плохие новости… Очень плохие…

«Беспогонный камуфляжник» неожиданно скончался от сердечного приступа. Скорей всего, убрали опасного свидетеля. Но перед смертью он успел окончательно расколоться – назвал несколько имен. В частности, упомянул банкира Хвостова.

И снова – в который уже раз! – в голову Сергея Петровича закралась опасливая муслишка: кто на очереди? Машкин или следователь?

Расследование убийства Басова все больше и больше походит на кровавое сражение. С раненными и убитыми. Отступить бы Бабурину, пойти по подсказанной начальством проторенной дорожке обычной бытовой драмы. Тем более, факты – на лицо: вдова уверена в виновности своего любовника, пытается спасти его от возмездия, Степанов так же твердо стоит на своем: Басова – заказчик убийства, она должна понести, в соответствии с законом, суровое наказание.