— Чтобы понять.

— Что — понять?

Аслан смотрел на следователя. Вот он ему скажет — и что? Как об стену горох. Но имеет ли он право не сказать? Может, он, как те мученики, должен говорить всем о своих убеждениях и страдать за них?

— Молодые пацаны поднимаются, уходят в горы. Гибнут там. Вам их не жаль? Вы не пробовали понять, почему так происходит?

— Почему? Да просто дел натворили — а чем отвечать, проще в горы подняться, вот и всё.

— Они уходят от несправедливости. Мы живем в несправедливости и не видим ее, она для нас как данность, как норма. Но они не знают о том, что несправедливость — это норма, и пытаются, как могут, исправить ее.

Следователь усмехнулся.

— Бомбы подрывая?

— Они ошибаются. Мы все ошибаемся. Мы слишком эгоистичны, чтобы признать — проблема не в России, проблема в нас. Очень просто ненавидеть Россию — и тут же идти и получать от нее деньги за фиктивную инвалидность. И еще говорить, что эта ложь называется джихадом. Или говорить о нравственности в исламе — и тут же писать флешку и вымогать под нее деньги. Гораздо сложнее признать, что с нами очень многое не так и мы должны измениться.

— Измениться — как?

— Как? Посмотреть на окружающий мир. Он не стоит на месте! С чем мы сверяем свою жизнь? С законами, созданными сто, двести лет назад. С заветами предков. Но мир давно уже не таков. Мир живет на большой скорости, то, что было верным еще вчера, сегодня уже не совсем так, а завтра это устареет окончательно. Мы должны понять, что нас тормозит, и отбросить это. Наши предрассудки. Наша родовая система — для нас сам человек не имеет никакого значения, мы не уважаем человека. Для нас человек — это его род, его туххум, его народ. Но так уже давно никто не живет, разве что только в Африке. Если бы Россия не давала сюда денег, то мы бы и были тут Африкой…

— А ты говоришь, что хочешь отложиться от России…

— Я этого не говорил. Но — да, я хочу, чтобы Дагестан отложился от России. Потому что тогда в республику перестанут приходить незаработанные нами деньги. И тогда мы начнем что-то менять. Пока что Россия не меняется, и мы не меняемся. Россия дает деньги, и ничего менять не нужно…

Следователь прикурил, чиркнув зажигалкой, как будто сделанной из цельного куска золота. Может, она и была сделана из чистого куска золота.

— Какой-то ты дурак, парень… — сказал он, — может, тебя на обследование отправить? Под психа косишь?

— Вы сами понимаете, что это так и есть. Просто боитесь сказать вслух.

— Так и есть? Ты хоть понимаешь, к чему ты призываешь? — зло сказал следователь. — Пока есть Россия, мы вместе. Потому что есть кого ненавидеть. И есть от кого требовать денег. Как только не будет России… тут такой ай-уй начнется… мы же все перегрызем друг друга. Ты это понимаешь?

— Я верю в свой народ.

— Да какой, б… народ… — зло сказал следователь — какой в ж… народ. Вы только и делаете, что по клубам тусите… народ. Все пере…сь друг с другом. Дай вам волю — вы тут парад пи…асов устроите, как в этой… Голландии, что ли. Нет больше народа! Нету! Раньше хоть в горах за идею были — а теперь с коммерсов бабки стригут и в стройку вкладывают, потому что в банк на проценты класть — харам. У амиров дома у кого в Турции, у кого в Абу-Даби. Ты думаешь, что вот эти КТО — они настоящие, что ли? Х..! Звонит амир, говорит: все, хочу соскочить. Делают операцию, типа окружили банду, рапортуют о том, что ликвидирован еще один главарь бандподполья, а на самом деле за половину бабла выпускают из страны, вот он и живет… подальше отсюда.