– В этом лесу темно, как в пасти у волка, – сказал он Тресилиану, пока они медленно шли по пустынной и загроможденной хворостом аллее. В это время показался похожий на монастырь фасад старого замка, со стрельчатыми окнами, кирпичными стенами, заросшими плющом и вьющимися растениями, и с переплетением на крыше труб тяжелой каменной кладки.

– Однако же, – продолжал Лэмборн, – Фостер тоже себе на уме: раз он не очень‑то жалует гостей, весьма разумно с его стороны держать свои владения в таком виде, чтобы отбить у любого охоту туда проникнуть. Но если бы он был. тем Энтони, каким я его когда‑то знавал, эти могучие дубы уже давно стали бы собственностью какого‑нибудь почтенного лесоторговца, а вокруг замка и в полночь было бы светлее, чем сейчас в полдень, а сам Фостер проматывал бы денежки где‑нибудь, в укромном уголке в трущобах Уайтфрайерса.

– Разве он был тогда таким расточителем? – спросил Тресилиан.

– Конечно, – ответил Лэмборн, – как и все мы; Не святоша и не скупердяй. Но всего противнее для меня в Тони было то, что он любил развлекаться в одиночку и, как говорят, ворчал, если какая капелькам лилась мимо его мельницы. Я помню, что он один; выдувал такое количество винища, какого я не одолел бы даже с помощью самого заядлого пьянчуги в Беркшире. Вот это, да еще некоторая склонность к суеверию, свойственная его характеру, делало его совершенно невыносимым в приличном обществе. А теперь он зарылся сюда в нору, вполне подходящую для такого хитрого лиса.

– Разрешите спросить, мистер Лэмборн, – сказал Тресилиан, – если вы резко расходитесь во взглядах со своим старым другом, зачем же вы жаждете снова завязать с ним знакомство?

– Разрешите, в свою очередь, спросить вас, мистер Тресилиан, – ответствовал Лэмборн, – зачем вы так жаждете сопровождать меня в этом предприятии?

– Я изложил вам свои побуждения, – сказал Тресилиан, – когда взял на себя долю вашего заклада. Это простое любопытство.

– О‑ла‑ла! – воскликнул Лэмборн. – Вот как вы, хорошо воспитанные и скрытные джентльмены, хотите воспользоваться нами, у которых душа нараспашку. Ответь я на ваш вопрос, что, дескать, простое любопытство влечет меня в гости к моему старому другу Энтони Фостеру, я уверен, что вы сочли бы это за увертку, и решили, что я задумал какое‑то новое дельце. Но я так думаю, что любой ответ сгодится тут мне на потребу.

– А почему, собственно, простое любопытство, – возразил Тресилиан, – не может быть достаточной причиной, чтоб мне отправиться с вами?

– Эх, оставьте, пожалуйста, – ответил Лэмборн. – Вам не так‑то легко провести меня, как вы думаете. Я достаточно долго общался с умнейшими людьми нашего времени, чтобы принять мякину за зерно. Вы джентльмен по рождению и по воспитанию – это сразу видно по осанке. Вы человек светский и с безупречной репутацией – об этом говорят ваши манеры, и мой дядюшка это признал. И, однако, вы связываетесь с каким‑то беспутным бродягой, как меня тут величают, и, зная, кто я такой, отправляетесь со мной в гости к человеку, которого и в глаза не видали, – и все это из простого любопытства, благодарю покорно! Если тщательно взвесить ваши доводы, то выяснится, что в них не хватает нескольких скрупулов, или вроде того, до чистого веса!

– Если бы даже ваши подозрения были справедливы, – ответил Тресилиан, – то ведь вы не оказываете мне доверия и, стало быть, не можете рассчитывать и на доверие с моей стороны.