– Если бы даже ваши подозрения были справедливы, – ответил Тресилиан, – то ведь вы не оказываете мне доверия и, стало быть, не можете рассчитывать и на доверие с моей стороны.

– Ах, если дело только в этом, – сказал Лэмборн, – то мои причины все как на ладошке. Покуда у меня есть это золото, – тут он вынул свой кошелек, подбросил его в воздух и ловко поймал, – я заставлю его приносить мне удовольствия. А когда оно кончится, мне понадобится еще. Так вот, если эта таинственная леди из замка‑эта прекрасная Линдабрида Тони Поджигай Хворост – и впрямь так обольстительна, как говорят люди, значит есть надежда, что она поможет мне обратить мои червонцы в гроши. А если Энтони опять‑таки такой богатый сквалыга, как о том слух идет, то он, чего доброго, окажется для меня философским камнем и снова превратит мои гроши в премиленькие золотые червонцы.

– Замысел, право, хорош, – сказал Тресилиан, – только я не уверен, есть ли надежды на его осуществление.

– Ну, не сегодня, а может быть, даже и не завтра, – согласился Лэмборн. – Покуда я не закину как следует приманку, я не надеюсь поймать старую щуку. Но сегодня утром я знаю о его делах уже немножко больше, чем вчера вечером, и я так использую свои знания, что он подумает, будто я знаю куда больше. Нет‑с, без надежды на удовольствие, или поживу, или на то и другое зараз, я бы и шагу не сделал в сторону этого замка, можете не сомневаться. Честное слово, этот поход – дело рискованное. Но раз уж мы здесь, то надо сделать все, что в наших силах.

Пока он рассуждал таким образом, они вошли в большой фруктовый сад, который окружал дом с обеих сторон, хотя запущенные деревья широко разрослись, окутались мхом и, видимо, не отличались обилием плодов. Те, что раньше были подстрижены шпалерами, сейчас на свободе снова разрослись самым причудливым образом, отчасти сохраняя все же те формы, которые им были искусственно приданы. Большая часть сада, некогда представлявшая собою огромные цветники и цветочные клумбы, также являла картину мерзости запустения, за исключением нескольких участков, где земля была вскопана и засажена овощами. Многие статуи, украшавшие сад в былые дни его величия, теперь были сброшены со своих постаментов и разбиты на куски. Огромная оранжерея с каменным фронтоном, украшенным барельефами, изображавшими жизнь и деяния Самсона, представляла собою такое же жалкое зрелище.

Когда они прошли через заброшенный сад и уже были в нескольких шагах от двери дома, Лэмборн умолк. Это обстоятельство было весьма приятно для Тресилиана, так как избавляло его от необходимости как‑то ответить на откровенное признание своего спутника касательно чувств и целей, побудивших его двинуться сюда. Лэмборн без стеснения стал колотить в огромную дверь замка, заметив при этом, что в местной тюрьме двери вроде бы полегче. Не раз он принимался стучать снова, пока наконец старый, угрюмого вида слуга не разглядел их через маленькое квадратное отверстие, загражденное железными брусьями, и не спросил, что им нужно.

– Немедленно поговорить с мистером Фостером по неотложному государственному делу, – не задумываясь, ответил Лэмборн.

– Пожалуй, вам трудно будет это доказать, – шепнул Тресилиан своему спутнику, пока слуга пошел передать поручение хозяину.

– Чушь! – возразил искатель приключений. – Ни один солдат не двинулся бы вперед, если бы ему пришлось раздумывать, когда да как можно будет отступить.