– Силой… Ты не посмеешь прикоснуться ко мне при всей своей низости! – вскричала несчастная графиня.

– Как знать, госпожа, – сказал Варни, решив, что угрозы – единственное средство сломить ее непокорный дух, – если вы будете упрямиться, то найдете во мне довольно грубого слугу.

При этой угрозе Эми закричала так отчаянно, что не будь все уверены в ее безумии, лорд Хансдон и другие немедленно поспешили бы к ней на помощь. Убедившись, что кричать бесполезно, она обратилась к Фостеру с самыми трогательными словами, заклиная его честью и чистотой его дочери Дженет защитить ее от насилия.

– Послушайте, госпожа, жены должны повиноваться своим мужьям, так гласит писание, – сказал Фостер, – и, если вы сами оденетесь и спокойно пойдете с нами, до вас никто и пальцем не дотронется, пока я в силах спустить курок.

Видя, что помощи ждать неоткуда, и немного успокоенная уверенным заявлением Фостера, графиня обещала встать и одеться, если они выйдут из комнаты. Варни, в свою очередь, заверил ее, что, пока она будет находиться в их руках, ей нечего опасаться за свою честь и неприкосновенность, и обещал, что не будет даже приближаться к ней, раз ей так неприятно его присутствие. Он добавил также, что Лестер явится в Камнор‑холл не позже чем через день после их прибытия.

Злополучной Эми пришлось удовольствоваться этим заверением, как ни мало было оснований полагаться на него. При свете фонаря, который они оставили ей, она начала приводить в порядок свой туалет.

Плача, дрожа от страха и шепча молитвы, несчастная оделась. Да, совсем с другим чувством одевалась она в прежние дни, исполненная гордого сознания своей красоты! Она медлила, как могла, но наконец, испуганная нетерпеливым стуком Варни, была вынуждена объявить, что готова следовать за ними.

Когда они уже выходили из комнаты, графиня с таким ужасом бросилась к Фостеру при приближении Варни, что он дал клятвенное обещание больше не подходить к ней.

– Если вы согласитесь беспрекословно выполнять волю вашего супруга, – сказал он, – вам почти не придется видеть меня. Я постараюсь держаться подальше, а вас оставлю на попечение человека, который вам пришелся больше по вкусу,

– Воля моего супруга! – воскликнула она. – Да, это воля всевышнего, и пусть она свершится! Я последую за мистером Фостером так же покорно, как жертва идет на заклание. По крайней мере он отец, он будет соблюдать пристойность, если не человечность, а тебе, Варни, равно чуждо и то и другое.

Варни ответил лишь, что она свободна в своем выборе, и пошел вперед, чтобы указывать путь; графиня, которую Фостер не то вел, не то нес на руках, была таким образом доставлена из башни Сентлоук боковым воротам, где ждал Тайдер с носилками и лошадьми.

Эми поместили в носилки; она даже не пыталась сопротивляться. Со вздохом облегчения она увидела, что рядом с носилками ехали только Фостер и Тайдер, который правил лошадьми. Варни же, внушавший графине ужас, следовал позади и вскоре совсем скрылся в темноте. Пока дорога огибала озеро, Эми, высунув голову, старалась запечатлеть в памяти вид величественных башен, принадлежащих ее супругу; некоторые окна еще светились огнями – там до сих пор пировали. Но вскоре дорога свернула в сторону, замок исчез из виду, и Эми с глубоким вздохом снова опустилась в носилки и поручила себя воле провидения.

Варни отстал от носилок не только ради спокойствия графини, но и для того, чтобы с глазу на глаз потолковать с Лэмборном, который должен был нагнать их с минуты на минуту. Он знал характер этого человека, проворного, готового на любое преступление, решительного и корыстного, и рассудил, что Майкл будет самым подходящим исполнителем его замысла. Однако он проехал не менее десяти миль, прежде чем услышал позади себя конский топот; наконец его нагнал Майкл Лэмборн.