С'нас ибо за кофе.

– Я довольно долго старалась быть с ним любезной.

– Вам это не удалось.

– Это он так сказал.

– Это я так говорю, Валентина Васильевна.

– Я не хотела его обидеть.

– Я передам ему это.

Разговор был совершенно идиотский, во всяком случае, я совершенно не врубалась в суть. Какое то время я пыталась понять, почему мне вдруг стало так зябко, пока наконец до меня не дошло, что я просто трясусь от страха.

«Чего ты боишься, идиотка! Председатель КГБ СССР – это не тот уровень, на котором объявляют о смертном приговоре. В этой конторе вообще ничего не объявляют, это тебе не станция метро «Краснопресненская». Полой холодильник продуктов: каплю чего нибудь во что нибудь – и все дела!», – думала я, не переставая трястись.

– Вы неважно выглядите, Валентина Васильевна, – бесстрастно заметил Андропов. – Дурно спали?

– Я вообще дурно сплю вне дома, Юрий Владимирович.

– Жаль.

– Почему?

– Потому что вам придется побыть вне дома еще некоторое время.

– Вот как?..

Я стала что то прокручивать в голове, но мысли прыгали, как блохи с опрысканного дихлофосом пса, и никак не желали стыковаться. Все мое нутро было настроено на восприятие только двух категорий – «это для меня хороню» или «это для меня плохо». Последнее сообщение Андропова укладывалось в категорию «это для меня плохо», но мне почему то стало чуть легче. В конце концов, он достаточно владеет русским, чтобы, отправляя меня к праотцам, не говорить «на некоторое время».

– Скажите, Валентина Васильевна, как вы относитесь к Винсенту Ван Гогу?

Я ответила машинально, абсолютно не вдумываясь в свой встречный вопрос:

– Вы хотите отрезать мне ухо?

– Помнится, во время нашей первой беседы я уже говорил, что ваши шутки весьма своеобразны.

– А что смешного в моем вопросе? – я по прежнему тряслась.

– Ответьте вначале иа мой вопрос.

– Да, Юрий Владимирович, я прекрасно отношусь к Винсенту Ван Гогу. Это великий голландский живописец, проживший тяжелую...

– Довольно, довольно, – шеф КГБ досадливо поморщился. – Я не сомневаюсь, что вам известна биография этого художника. Вы видели его картины?

пропуск стр. 434

– Прекрасно! – Андропов встал. – Вылетаете завтра. Вам можно позавидовать, Валентина Васильевна: встретите Новый год в Голландии...

– Я могу съездить домой? Мне нужно собрать кое какие вещи. Кроме того, я бы хотела повидать маму...

– Думаю, в этом нет особой нужды, – Андропов любезно улыбнулся. – Все необходимое для поездки вы получите здесь, на даче. Кстати, отсюда же вас отвезут в Шереметьево. Через час, приедет подполковник Тополев, он вам подробно расскажет о... м м... о программе вашего турне. Счастливого пути, Валентина Васильевна и... – Андропов сделал паузу: – будьте благоразумной, поскольку это исключительно в ваших интересах.

– Что то случилось, Юрий Владимирович?

Я знала, что это вопрос, в никуда, и все же не могла не задать его.

– В нашем деле, Валентина Васильевна, всегда что нибудь случается. Это совершенно нормальное явление. Впрочем, Матвей Ильич введет вас в курс дела. Желаю вам благополучного возвращения на Родину!

Как завороженная я смотрела на чуть сгорбленную спину Андропова, потом на медленное перемещение дубовой двери, которая тихо закрылась за ним и щелкнула замком, как бы ставя точку над очередным эпизодом моей истории...

– Чтоб ты сдох, упырь!

47

Амстердам.