— Н-н-нет.

— Тогда тебе нечего бояться.

Пинком он отправил труп на мостовую и указал лезвием окровавленного кинжала, на место погибшего Франсуа, кровь коего, всё ещё стекала с досок на камни мостовой.

Сам не понимая почему, Пьеро подчинился.

Он отрицал свою вину жарко, с мольбами Господу, он всё отрицал.

Пока Первый Великий Инквизитор не отрезал ему нос и не сунул острие кинжала в одну из ноздрей, где начал вращать клинок по кругу.

Вновь он обратился к толпе, и вновь она с радостью требовала смерти для колдуна.

— Генрих, подойди ко мне. — Произнёс Инквизитор, указав на доски, пропитавшиеся кровью уже двоих Святых Отцов.

Генрих пытался убежать, но ноги против его воли, пошли к указанному месту.

Когда на мостках не осталось никого, когда Великий Инквизитор, придерживая здоровой рукой искалеченную, с которой последовательно, лезвием кинжала, срезали всё мясо до самых костей, когда и он свалился мёртвым, люди начали что-то подозревать.

Когда Инквизитор спустился к толпе, они почуяли не ладное.

А когда на площади осталось три десятка мёртвых горожан, сознавшихся в сношениях с Сатаной, на недавнем Великом Шабаше, толпа всё поняла.

Весь город заполонили ведьмы!!!

Когда на площади, усеянной десятками обезображенных пытками мёртвых тел, осталось едва ли больше полусотни живых горожан, они уже ничего не понимали — они просто вопили от ужаса, не в силах убежать и, наблюдая, как Инквизитор пытает одного человека за другим. А получив признание, немедленно убивает ведьму. Не тронул он лишь младенцев, может быть, потому что их на площади не было. И трёх стоявших на возвышении вельмож.

Вскоре, на площади не осталось ни одного живого человека.

Инквизитор, чья сутана стала багровой от крови трёх сотен им запытанных и убитых людей, подошёл к вельможам. Блеклые узкие губы расширились в злой улыбке.

— Не пытайтесь сбежать. Вас я не трону, возможно. Я ещё не решил. Но помешать мне я не позволю. — Произнёс он, а затем двинулся обратно к мосткам, к догоравшим кострам, где нашли свою ужасную смерть, три юные девушки, виновные лишь в том, что были слишком красивы.

Первый Великий Инквизитор поднялся на мостки и замер там, опустив руки. С его кинжала, всё ещё капала кровь. Он стоял, словно посланник самой Смерти, стоял среди сотен мертвецов и на его блеклых губах, играла злая улыбка торжества.

— Владыки Дадриама! С чем мы столкнулись в этот раз? — С ужасом, коего не пыталась скрыть, произнесла Сариа. Ей попадались Тёмные маги безумные в своей жажде убивать и такие, что не убивали вовсе, и те, что творили добро — таких двое всего было, и один из них был, ни много ни мало, Богом. Но всё же. Однако этот, это совсем вне каких-либо рамок.

— Темнее этого Тёмного, мы ещё не встречали. — Прошептал Рантаг и в его голосе услышали они страх. Оба посмотрели на него, и должен был бы покраснеть бесстрашный Рантаг, за проявление столь позорного чувства как страх, но, в их глазах он прочёл то же самое.

Настолько безумного Тёмного, настолько погрузившегося в пучину безумия, что он наслаждался, лично окропляя свои руки кровью сотен людей, им ещё не встречалось.

Он был безжалостен — на их глазах он жестоко пытал мужчин, женщин, стариков, подростков и детей. Он не щадил никого и вырезал одного за другим всех, всех тех, кто ещё недавно с радостным воем впитывал каждый визг, каждый крик его первых жертв и девушек, заживо сгоравших на кострах. Тех, кто ещё недавно, требовал крови, ибо зрелища лучше и волнительнее и представить себе не мог.

Сариа поймала себя на мысли, что ей скорее неприятно было на это смотреть, а вот особой жалости или сожаления от гибели сотен людей на площади, она не ощущала даже сейчас.