|
Сорочка с жабо, полурасстегнутый синий сюртук с широкими, словно распустившиеся лепестки, отворотами и улыбающееся, похожее на маску лицо этого джентльмена поднялись над столом; он поклонился Кларенсу Бранту и его жене с отменной учтивостью. – Э э… унизительное положение, в котором мы оказались, джентльмены, став против воли свидетелями… гм… гм… временной, как я надеюсь, размолвки между нашей очаровательной хозяйкой и джентльменом… э э… которого она удостаивает титула, обязывающего нас к величайшему уважению… нам всем крайне неприятно и полностью оправдывает желание этого джентльмена получить сатисфакцию, которую, я уверен, каждый из нас был бы рад ему дать. Но эта ситуация основывается на том предположении, что наше собрание носило, так сказать, чисто светский, или развлекательный, характер! Возможно, – продолжал полковник с кротким и задумчивым выражением лица, – что вид этих графинов и стаканов, а также нектара, предложенного нашей, подобной Гебе, хозяйкой, – он поклонился в сторону миссис Брант и поднес к губам стакан виски с водой, – мог привести этого джентльмена к такому выводу. Но если я обращу его внимание на то обстоятельство, что наше собрание носит характер деловой и, более того, секретный, то окажется, что вина за вторжение может быть по справедливости разделена между нами и им самим. Нам позволительно даже ввиду этого задать ему вопрос… э э… в какой мере его приход в этот дом совпадает по времени с его появлением среди нас? – Так как парадной дверью моего дома завладели посторонние, – сказал Кларенс, отвечая скорее на внезапный презрительный взгляд жены, чем на намек Старботтла, – то я проник в дом через окно. – Да, через окно моего будуара, где один непрошеный гость уже сломал себе шею, – насмешливо перебила его жена. – Где я однажды помог этой даме сохранить для себя этот дом, когда его захватила другая шайка нарушителей, которые, впрочем, называли себя просто «хватунами» и не выдавали себя за джентльменов. – Итак, вы подразумеваете, сэр, – начал высокомерно полковник Старботтл, – что… – Я подразумеваю, сэр, – презрительно ответил Кларенс, – что у меня нет ни малейшего желания узнать о причине, которая привела вас сюда, и что она меня ни малейшим образом не касается. Покинув дом, вы беспрепятственно унесете прочь свои тайны и свои частные дела. Повелительным жестом судья Бисуингер заставил умолкнуть злобные выкрики своих товарищей. – Означает ли это, мистер Брант, – спросил он, глядя Кларенсу прямо в глаза, – что вы не разделяете политических взглядов своей жены? – Я уже сообщил все, что вам нужно знать, чтобы покинуть мой дом, – ответил Кларенс, скрестив руки, – сообщил все, что вы имеете право знать. – Я могу ответить за него, – скривив рот, сказала миссис Брант дрожащим голосом. – Мы не разделяем взглядов друг друга. Мы далеки, как два полюса. У нас нет ничего общего, кроме его имени и этого дома. – Да, но вы муж и жена, связанные священным союзом. – Да, союзом! – отозвалась миссис Брант со злым смехом. – Союзом вроде того, который связывает Южную Каролину с Массачусетсом, где молятся на негров. Союзом, соединяющим белого и черного, джентльмена и ремесленника, плантатора и бедняка, – союзом, напоминающим союз этих Соединенных Штатов… Ну что же, тот союз разорван, можно разорвать и этот! Кларенс побледнел. Но он не успел еще ничего сказать, как в ворота тревожно постучали и в дом вбежал взволнованный вакеро. |
