|
– Вы хотите сказать, сэр… – начал было Лагранж. – Я хочу сказать, что нам достаточно хорошо известно: в этом лагере и в штабе дивизии орудует шпион конфедератов, и это оправдывает самые строгие меры с нашей стороны. – Но позвольте, какое это имеет отношение к нам? – высокомерно спросил Лагранж. – Мне нет надобности объяснять такому старому солдату, как полковник Лагранж, что всякая помощь, поддержка и даже получение информации от шпиона или изменника в расположении противника караются так же строго, как и самый шпионаж. – Вам угодно удостовериться, генерал? – заметил полковник Лагранж с ироническим смехом. – Бога ради, не обращайте внимания на нашу форму. Обыщите нас, если угодно. – Нет, полковник, – многозначительно ответил Брант, – вы только успели проникнуть в наше расположение. Лагранж покраснел, но быстро преодолел смущение и сказал с чопорным поклоном: – Быть может, вам угодно будет сообщить ваше решение? – Мой долг, полковник, держать вас обоих под стражей, пока не представится возможность переправить вас к командиру дивизии с рапортом об обстоятельствах, при которых вы были задержаны. Так я и намерен поступить. Как скоро представится такая возможность и представится ли она вообще, – продолжал Брант, пристально глядя на Лагранжа своими ясными глазами, – зависит от военных событий, в которых вы, думаю, разбираетесь не хуже меня. – Мы никогда не позволим себе предугадывать действия такого одаренного офицера, как генерал Брант, – иронически заметил Лагранж. – Не сомневаюсь, что вы получите возможность дать объяснения командиру дивизии, – невозмутимо продолжал Брант. – Кроме того, – тут он в первый раз обратился к капитану Фолкнеру, – когда вы скажете командиру дивизии, что вы – в чем я не сомневаюсь, судя по вашему имени и внешнему сходству, – родственник молодой особы, которая получила в Вашингтоне пропуск и прожила в этом доме три недели, я уверен, что вы сможете удовлетворительно объяснить, почему вы оказались так близко к нашим постам. – Это моя сестра Тилли! – воскликнул молодой офицер. – Но ведь ее уже здесь нет. Вчера она прошла через наши линии, возвращаясь в Вашингтон. Нет, – прибавил он, засмеявшись, – боюсь, что сегодня такое объяснение уже не поможет. Старший офицер сразу нахмурился. Брант заметил и сопоставил это с простодушными словами Фолкнера, и ему стало ясно, что тот говорит правду и что мисс Фолкнер успешно выполнила его поручение. Впрочем, он искренне думал, что ее родство с молодым офицером побудит командира дивизии снисходительно отнестись к его проступку, и ему было приятно, что он может оказать ей такую услугу. Что касается истинной цели обоих офицеров, на этот счет у него сомнений не было. Это и были те «друзья», которые поджидали его жену за линией северян! Если бы не случайность, она была бы схвачена вместе с ними и ее измена была бы разоблачена в присутствии его солдат, которые пока не могли быть уверены в ее виновности и не подозревали, кто она. В то же время возможность безопасно переправить ее за линию фронта не отпала из за этого происшествия: пленные не посмеют рассказать о ней. Кларенс ощущал какое то мрачное удовлетворение при мысли, что он устроит ее побег без их помощи. На его лице эти мысли никак не отразились. Молодой Фолкнер рассматривал генерала с мальчишеским любопытством, а полковник Лагранж, вежливо подавив зевоту, глядел в потолок. – К сожалению, – сказал Брант, вызвав дежурного офицера, – я принужден разлучить вас, пока вы будете находиться здесь. Но я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. |
