– А теперь смотрите во все глаза! – попросил он.

Перегнувшись через перила, он смотрел вниз. Сегодня освещение было иным, чем в прошлый раз. Лучи солнца падали почти вертикально, их свет отражался от крыш домов и слепил наблюдателя. Зато во дворах, переулках и на улицах солнечного света явно недоставало.

Двор, где происходила некогда странная дуэль, предстал сейчас перед ними как темная пропасть. Как и в тот раз, ими овладело странное, гнетущее настроение. В воздухе звучали непонятные шорохи, что‑то дребезжало, бухало и свистело, стучало и позванивало, слышались глухие крики. Ветер принес отголоски топота и восклицаний…

А потом вновь появились закутанные в черные плащи всадники с факелами, сверху походившими на слабые блуждающие огоньки, и оба рыцаря…

Все повторилось: и дуэль на «плетях», и победа белого рыцаря, и его молчаливое приветствие, и исчезновение свиты в плащах…

Затем наступила полнейшая тишина. Двор был покинут всеми, в воздухе ни дуновения…

Рене, впервые увидевшему это зрелище, потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя от удивления. Катя прошептала:

– Ничего не понимаю…

А Дон воскликнул:

– Все в точности, как тогда! Ни единого нового движения! Ал, это что, театральное представление?

– Что‑то вроде. – сказал Ал. – Или разновидность кино. Полнейшая иллюзия достигается е помощью технических средств. Публика появляется на смотровой площадке. Одна из селеновых клеток, – он указал на обе кнопки в парапете, – регистрирует это, передает сигнал по линии – и начинается спектакль.

– Как ты догадался? – спросил Дон.

– По памяти. В старой телеленте я видел нечто похожее. Движущиеся фигурки были спарены с часовым механизмом. Ровно в полдень они выдвигались по рельсикам вперед и исполняли маленький танец. Движения были весьма своеобразными, как у марионеток. А затем они исчезали. В нашем случае иллюзия куда более‑совершенная. И все же… это вступление к представлению именно в тот момент, когда мы поднимаемся на площадку! Мне вспомнился танец игрушечных фигур – и до догадки оставалось полшага,

– Но почему ты ничего не рассказал нам? – недоуменно спросил Дон.

– Я бы не сумел доказать.

Они, не сговариваясь, посмотрели в сторону холма с обветшавшими домами.

– А что из этого существует? – спросил Рене.

– На деле? Ничего, – сказал Ал. – Я считаю, ничего из этого не существует.

Друзья Ала покачали головами – не верилось. Ал полез в карман и достал несколько камешков.

– Следите внимательно!

Размахнувшись, он швырнул камень. Тот полетел по кривой, нырнул и исчез под водой. Рене что‑то показалось неправдоподобным, но он не знал, что именно. Камень летел, а потом исчез… Чего‑то не хватало. Да, верно: он не плюхнулся в воду. Ни всплеска, ни брызг, ни разошедшихся кругов…

– Здесь нет воды, – догадался Рене. – Вода – тоже деталь представления.

– И дома, и улицы, и холмы… – продолжил Ал.

– Все это – декорации, – завершил Рене.

Дон протиснулся между Катей и Алом. Вид у него был убитый.

– Тогда скажи, что они скрывают?

– Этого я не знаю, – ответил Ал.

Он открыл пластиковую коробку, которую прихватил с собой, и вынул из нее туго смотанную лестницу. Перекладинки у нее были из легкой стали, а нить – из дюралюминиевой проволоки. Потом Ал достал проводки с закрепленными на концах кольцами, зажал их карабиновыми крючками лестницы и трижды обмотал проводки вокруг концов балок, выступавших из парапета.