— Он не для меня, — сказала она и показала на Валиану, — а для нее.

Валиана встала со стула, переводя взгляд с плаща на меня и обратно.

— Но я не… То есть… Я даже не знаю, что все это значит.

— Как тебя зовут, дитя мое? — спросила Швея.

— Меня называли Валиана Херворская, — сказала она с сомнением.

— Но это не твое настоящее имя, и теперь ты это знаешь, ведь так?

Она медленно кивнула.

— Ты ненавидишь герцогиню, и это справедливо, но скажу тебе вот что: если бы эта старая ведьма не позаботилась о твоей родной маме, когда ты находилась еще в ее утробе, то она бы даже не смогла выносить тебя. Она была нищенкой, твоя мама, и не слишком здоровой.

— То есть я не должна была выжить, — прошептала Валиана.

— Именно так. Ты не должна была выжить и теперь жить не должна.

— Что?.. — начал я.

— Ну-ка закрой свой глупый рот, Фалькио, — отмахнулась Швея. — Истина в том, дитя мое, что для тебя в этом мире нет места. Я знаю, как плетется нить истории: для тебя в этом мире нет другого предназначения, кроме клинка рыцаря в твоем брюхе. Но мир время от времени нуждается в хорошей встряске, поэтому пусть так и будет.

Она взяла плащ Валианы.

— Тебе понадобится новое имя, и ты должна сама его выбрать. В этом мире люди не создают себя сами: родители говорят им, какое имя носить, во что верить и кем быть. Но тебе этого не дано, поэтому придется самой понять, кто ты такая. И начнешь прямо сейчас. — Швея распахнула плащ и помогла Валиане надеть его. Он сидел на ней так, словно девушка родилась уже в нем.

— Но я не могу быть одной из… Я не подхожу, и меня никто не учил…

— Кто бы говорил, — фыркнула Швея. — Ты изучала законы короля и герцогов, разве нет?

— Мне пришлось, когда я готовилась к…

— И, скорее всего, в Херворе ты брала уроки фехтования, чтобы эта маленькая лиса тоже могла научиться и потом воткнуть клинок кому-нибудь в спину?

— Да, но у меня никогда хорошо не получалось.

Швея мягко засмеялась.

— У этих троих тоже не слишком выходит, лишь в редких случаях. Не беспокойся, дитя мое. Быть плащеносцем вовсе не значит судить, скакать и махать мечом, что бы эти болваны тебе ни рассказывали.

Она расправила отвороты плаща Валианы.

— Но об этом позже. А сейчас тебе нужно принести клятву.

— Какую клятву? — спросила Валиана.

— Если бы тебе просто пришлось повторить чьи-то слова, то это была бы не слишком хорошая клятва, не так ли?

Валиана посмотрела на нас.

— Я не понимаю. Вы хотите, чтобы я присягнула на верность плащеносцам? Или памяти короля? Или какому-то святому?

— Если это то, во что ты веришь, за что готова умереть. Не заблуждайся, дитя мое: в конце дороги тебя ждет лишь неглубокая грязная канава, в которой будет лежать твой труп.

Валиана поглядела ей прямо в глаза и отвернулась.

— Нет, — сказала она тихо. — Я не… не то чтобы не верю во все это, но… я даже не знаю, что значит верить во что-нибудь. Вся моя жизнь крутилась вокруг меня, и жизни всех остальных тоже. Я даже не знаю, заботит ли меня что-то. Я никому ничего не обещала, кроме… — Она посмотрела на Алину, которая сидела на стуле, сердито разглядывая ногти. — Кроме тебя. Я обещала, что буду защищать тебя.

Алина кивнула и шмыгнула носом. Валиана посмотрела на Швею.

— Это оно?..

Швея дала ей легонькую, почти ласковую пощечину.