У меня кружилась голова, я едва держал себя в руках.

Однако Шивалль с легкостью справился с ситуацией.

— А теперь, мои драные пташки, предлагаю поступить так, как сказала принцесса Валиана. За работу! — Он поманил Кеста пальцем. — И не трать время зря на бесплодные фантазии, мой друг. Вон у того дома позади нас стоят мои арбалетчики. Я никогда не выезжаю без охраны во время Кровавой недели.

Я знал, что мы должны повиноваться, но не мог заставить себя сдвинуться с места. Словно ноги вросли в землю, а правая рука помимо моей воли тянулась к рапире.

Ко мне подошла Валиана.

— Остановись, Фалькио.

Впервые она назвала меня по имени. Обычно звала шкурником.

— Я… мне тоже не безразлична судьба этих людей. Но Шивалль прав: женщина сдастся прежде, чем прольется хоть капля крови.

Я попытался ответить, но удалось лишь прошептать:

— А что их ждет потом, ваше высочество? Неволя? Рабство?

Валиана заглянула мне в глаза. Она была прекрасна, но красота давно не имела надо мной власти.

— Я поговорю о ней со своим отцом, с его светлостью. Обещаю, что если ты отправишься сейчас со мной, то я гарантирую: Тиаррен не станет ничьей служанкой. Обещаю.

В ее глазах я увидел то, чего раньше не замечал, — не раздражение, а страх. Она не доверяла Шиваллю и боялась за свою жизнь, сомневаясь, что Фелток в одиночку сможет защитить ее. Я собирался оставить ее в руках этого прохинедея, и что потом? У меня не было людей, чтобы сражаться с целым городом, а если бы я и вступился за семью Тиаррен, то, может, только все испортил бы. Сейчас их ждет лишь нищета, но будет гораздо хуже, если их сочтут союзниками плащеносцев.

Я рухнул на колени, потому что ноги больше меня не держали.

— Благодарю вас, ваше высочество. Я поступлю так, как вы приказываете.

Шивалль спрятал пистоль в складках камзола и захлопал в ладоши.

— Замечательно! — сказал он. — Как же хорошо, когда в наши непростые времена человек знает свое место.

ПРИШЕСТВИЕ ПЛАЩЕНОСЦЕВ

Те дни, самые первые, были лучшими. Мы с Пэлисом играли в старинные военные игры, беседовали о стратегии и тактике, философии и идеологии, правосудии и законе. Мы много ели в те месяцы, чтобы нарастить на костях мясо, поэтому любое кушанье казалось невероятным пиром. Раны мои еще болели, а Пэлис порой заходился в кашле, особенно когда похолодало, но в целом мы были крепки и бодры. Я научил его драться на клинках, он показал мне несколько приемов, вычитанных в книгах, о которых я даже не слышал.

— Единственной роскошью, дозволенной мне отцом за три года в башне, были книги, — сказал он, когда мы упражнялись в поле за бараками. — Он бы даже их мне не дал, но я спросил отца, неужели он боится, что я смогу забить его этими книгами. Думал, он меня убьет в тот момент, но король крепко верил в древние предрассудки и считал, что нельзя проливать королевскую кровь.

— И много ты прочитал? — спросил я.

— Все, что было. В библиотеке замка хранилось лишь двадцать книг, удивительных древних фолиантов о войнах и сражениях. Фалькио, если хочешь, я покажу тебе трактаты, написанные четыреста лет назад великими мастерами клинка: свои приемы они надежно спрятали среди множества стихотворных строк. Когда я прочитал всё, моя матушка, да благословят ее боги, послала слуг в монастырь в Газии за другими. Я читал работы философов и тиранов, писарей и королей, и когда закрывал последнюю страницу, то начинал перечитывать их с самого начала.

— Ты никогда не рассказывал о своей матушке.

Он опустил глаза.

— Она так хотела.

Мне показалось, что я чем-то оскорбил его.