Судья сурово свёл брови.

— Я спрашивал не об этом.

— А я говорю именно об этом. Альберт Холланд лишил меня матери. Разве этого недостаточно, чтобы считать его действия преступлением?

Я сама не ожидала, что приведу именно этот аргумент, учитывая сложности в отношениях с Белиндой. Но слова вырвались сами по себе, а сердце в трубочку свернулось от горечи. Я вдруг четко осознала, как мне больно от того, что я не знала материнской любви и заботы, что всё это на блюдечке подарили Габриэль. Сводной сестричке, которая подарка никогда не ценила. Любовь Белинды должна была принадлежать мне, а не ей. Мне одной!

В зале снова поднялся шум, а судья постучал молоточком по столу, призывая присутствующих к тишине.

— Леди Холланд, советую отвечать на вопросы, а не заниматься самодеятельностью, — отчеканил он, обращаясь ко мне. — Как продвигаются ваши занятия по магии времени?

— С переменным успехом. Оказалось, что у меня особый дар, мне неподвластны пассы и формулы. Однако леди Холланд нашла способ решить проблему.

Мне не понравилось, куда повернул разговор. Но кто бы еще спросил мое мнение.

— Говорят, вы даже применили способности на другом уроке, — глаза судьи нехорошо блеснули. — Против другой студентки. Габриэль Холланд, если не ошибаюсь.

Зал снова загудел, а дражайший папенька аж вскочил со скамьи.

— Как ты посмела, ничтожество?! — вскричал он, тряся кулаками.

— Еще как посмела! — не сдержалась я. — Твоя избалованная дочка, между прочим, угрожала другим студентам и пыталась использовать огонь.

— ТИХО! — усиленный магией голос судьи перекрыл все остальные, и, наконец, повисла тишина. Такая, что услышишь шелест крыльев бабочки. — Если еще хоть кто-то, кроме свидетельницы, откроет рот, заколдую так, что он или она год не сможет разговаривать. Леди Холланд, иными словами, вы наверстываете упущенное и вполне можете стать успешной магиней времени?

— Э-э-э…

Вот что тут было ответить? Я понимала, чего этот негодяй хочет. Альберта Холланда обвиняли в том, что он переправил фею с редким даром в человеческий мир. То есть, лишил мир магический этой привилегии. Но раз я вернулась и подчиняю потихоньку способности, значит, ничего страшного не случилось. Мало ли где я выросла. Главное, я теперь здесь, и способна принести пользу новому дому.

— Я не знаю. Да и как ответить на этот вопрос сейчас? Время покажет.

Судье не пришлись по душе мои слова, но он ничего поделать с этим не мог. Я была вправе отвечать так, как сочту нужным.

— У моих коллег есть вопросы к свидетельнице? — спросил он тоном, будто не сомневался, что никаких вопросов не последует.

— Нет, — отозвался судья, что сидел справа. — Картина ясна.

— А у меня есть, — объявил судья слева. Помоложе двух других. — Леди Саманта, у меня один вопрос: считаете ли вы Альберта Холланда преступником? Если «да», то почему?

По телу дружной стайкой пробежали мурашки. Настал момент истины. Понятное дело, что я считала его преступником. Но какие аргументы привести, чтобы он выглядел им и в глазах других магов? Я невольно посмотрела на зрителей. В первую очередь на тех, кого знала. Келли закивала, мол, говори то, что хочешь, это твоё право. Леди Джеральдин мягко улыбнулась, подбадривая и призывая не бояться. А леди Стоун… Она смотрела строго. В ее глазах сейчас не отражалось и намёка на поддержку. Может, я ошиблась? И она пришла сюда вовсе не ради меня? Вчера на практическом занятии эта женщина тоже не выказывала особого расположения. И, возможно, говоря о ненависти к отцу, даже осуждала меня, а я и не заметила.