Алеш следил за ним, пока тот мерял шагами кабинет. Лукаш Вит. Тяжелый и краснолицый, хорошо за пятьдесят. Это сейчас он в дельничном отделении — а год назад едва не стал главным полицейским города. Он что же, вновь нацелился в высокое кресло?

— Я хочу понять, что происходит у меня в городе, на моем участке, — словно прочитав мысли, полковник мотнул головой за окно. — Я не могу их ждать, слышишь? Мы должны знать. Сейчас.

Вот черт, а ведь Вит, даже непробиваемый Вит совсем выдохся, вдруг понял полицейский. За неделю полковник стал бледнее и старше. Редкие волосы засалились и казались темней обычного, прилипли ко лбу.

— И что вы предлагаете? Теперь немного можно сделать.

— Выяснить простые вопросы, сынок. Самые простые. Да ты бы сам их задал, будь у тебя время пошевелить мозгами! Всех ли ублюдок карает или, не знаю… есть исключения? — полковник всем весом навалился на спинку кресла и стал загибать пальцы. — Есть ли ограничения, по месту, по времени? Потом надпись: всегда ли верна или, бывает, врет, ошибается? Будет ли проклятье меняться? А может, оно уже меняется?

— А еще ложный след, — тихо проговорил Алеш. — Если кто подделает посмотрим, достанется ли ему или проклятию на это плевать.

— Во-о-от. Вот, начал соображать. Наконец-то! — Вит плюхнулся в кресло и снова схватился за ручку. — Давай. Выкладывай, как все сделать.

— Самое простое эксперимент, — полицейский начал рассуждать. — Скажем, в Кирицкой колонии… Сделаем так. Одного заключенного вывезти в глушь и все подстроить, чтобы он совершил кражу. Еще один пусть подделает след. Еще…

— Так вот пойти и приготовь, что нужно, — полковник навалился на край стола. — И Стелик, по нему надо землю рыть. Знаю: «эсбэ» и иностранцы, все знаю. Но надо. А как иначе мы поймем, чего ждать?

Все так, да только ничего не выйдет. Алеш знал это так же верно, как то, что полиции в нынешнем виде осталось недолго. Ему опостылело чувствовать себя Кассандрой, ловить знаки на улицах, в выпусках новостей.

Он молча поднялся, готовый исполнять приказ.

Когда полицейский взялся за ручку, Вит хрустнул пальцами и окликнул его.

— И вот еще. Я знаю, это все опасно. Может, мы первые же и улетим к чертям, оставив надпись на память. Если боишься, сынок, скажи сейчас. Я поищу другого.

Голос полковника, самим богом созданный для ругани и громких приказов, опустился до сиплого шепота. Их взгляды встретились.

— Я полицейский, — просто ответил Алеш.

Сразу и Виту, и недобрым мыслям.

«В данный момент абонент не может принять ваш звонок. The subscriber…» А, чтоб тебя! Алеш с отвращением отбросил трубку на диван. Краем глаза заметил, что в полутемном зале ток-шоу слово взял пастор.

Заинтригованный, полицейский отыскал пульт и включил звук.

— …и, строго говоря, не знаем, о Боге речь или об Антихристе. Да вы и сами вспомните: как часто в истории одно на поверку оказывалось другим?

— Подтянутый молодой священник усмехнулся. Его определенно выбрали за внешность, чтобы смотрелся в кадре, но говорил он спокойно, взвешенно. — У Церкви нет специального прибора, которым мы все измеряем, что от Бога, а что от Дьявола. Мы не можем сказать. Единственный прибор — это вера и учение Господа нашего, Иисуса Христа.

— Архиепископ Клемент Даницкий, — повысил голос оппозиционный сенатор. — Вы за его дворцы скажите, а не за веру и учение!

Священник молча дождался конца тирады.

— Да, Церкви тоже коснулись события, — легко признал пастор.