Я отпускала саму себя, рассыпаясь тысячью сверкающих капель, разливаясь масляной пленкой поверх всего, что составляет мир живых. И там, на границе Долины Сна, смешиваясь с бурлящей рекой чужих сновидений, пропуская сквозь себя тысячи заблудившихся душ, я вдруг поняла, что Кодеуса Клайса нет в Долине, что его вообще нет больше, и все, что связано с ним, – недвижимый покой. Ничто.

– …Ильса!

Едкая боль обожгла щеку. Я затрясла головой, зрение медленно прояснялось. Рот был наполнен чем-то соленым, похоже, прокусила изнутри губу.

– Ильса, давай, дыши, – кажется, голос Альберта.

– Что-нибудь почувствовала? – рокочущие нотки в голосе Бриста.

– Да-а, – выдохнула я хрипло, – да. Он… умер. Просто умер. Я чувствовала ничто, недвижимость и покой.

– О чем я и говорил, – бодро прокомментировал Альберт. Кажется, он сказал это Бристу.

– Тогда я ничего не понимаю.

Туман перед глазами потихоньку рассеивался, я собирала себя по частям, словно склеивала разбитую вазу. Вот наставник, вот Альберт. О чем они там переговариваются?

– Предыдущие были убиты не так, у обоих горло перерезано, – спокойно говорил Альберт, – а мастера Клайса убили… истыкали ножом. Надо нож искать, мастер Брист, понимаете?

– Нож можно помыть, – проворчал Орнус. – Ну и… кто мог это сделать? Наставников не так много в замке. Мне не хотелось бы думать, что среди нас прячется еще один убийца.

– А почему вы ищете среди наставников? – прошептала я, но была услышана.

– Предыдущие убийства были ритуальными, – продолжил мастер Брист, глядя уже на меня, – это кто-то из наставников. Но кто?

– А это убийство – случайное, – сказал Альберт, – или наоборот, неслучайное…

– Ильсара, – мастер Брист подошел, – я… прости, ты даже не позавтракала. Прости, что мы тебя вот так вытащили сюда. Но надо было, чтобы это сделал кто-то… не из наставников.

– Ничего, – я помотала головой, – главное, помочь.

– Ты нам очень сейчас помогла, – вставил словечко Альберт, – идем, отведу тебя в трапезную.

* * *

В трапезную… Какая трапезная, когда от одной мысли о еде начинает мутить? Да еще руки… ощущение грязи. Не то чтобы я боялась покойников, но все равно что-то, засевшее глубоко внутри, нашептывало: останки должны быть преданы земле и касаться их совершенно незачем.

– В уборную, – шепнула я, уже и не надеясь, что Альберт услышит.

Но он услышал, кивнул и, поддерживая под локоть, повел по коридору. Я совершенно не думала о том, куда мы шагаем. Мимо плыли старые стены, выложенные крупными камнями арочные проходы, мелькали какие-то лица… Наконец мы остановились перед тяжелой дверью, ведущей в нашу женскую уборную, и Альберт отпустил мой локоть.

– Ты как? Сама управишься?

Я кивнула. А перед глазами все стояло лицо Кодеуса Клайса, величественное, жутковатое и одновременно красивое, каким я его увидела, впервые попав в замок. Кто его так? За что?

– Ну иди, что ли. – Альберт нерешительно топтался на месте и явно что-то замышлял. – Тебя подождать или сама до комнаты дойдешь? Я бы советовал все-таки перекусить, или… Стой! Я тебе принесу завтрак, хорошо?

Я еще раз кивнула. Да, наверное, позавтракать будет правильно, надеюсь, меня не вывернет.

В уборной было тихо и пусто. Я склонилась над рукомойником, широким, мраморным и скользким, словно внутренности ракушки, когда оттуда выковыриваешь улитку.