– Ильса, ты понимаешь меня? Да что с тобой?

Что со мной?

Все еще не верилось. Ни во что не верилось – ни в то, что сама я жива, ни в то, что меня так легко использовали… Как я буду потом доверять этим людям?

– В общем, – подытожил Альберт, – я нашел у мастера Шиниас окровавленное платье. Она его явно собиралась жечь, бросила в камин, но камин не успела разжечь, а тебя как раз схватили, и потому Гвейла уже никуда не торопилась. А нож она пронесла в вашу комнату, когда мы водили тебя к телу Клайса.

И снова я почему-то не удивилась. А что такого? Гвейла Шиниас просто устала оттого, что ее бывший любовник, которого, судя по всему, она безумно любила до сих пор, заглядывался на учениц. В определенный момент чаша ее терпения попросту переполнилась.

Я очень хотела спросить, а что же сказала сама Шиниас, но почему-то промолчала. Все еще не хотелось с ними разговаривать. И вообще вот так сидеть в обнимку с наставником. Духи! Они все меня использовали. Как больно, как обидно… И никто не предположил, что меня принесут в жертву. Да обо мне, похоже, вообще никто не думал.

– Гвейла уже все рассказала, – продолжил Альберт, нервно вытирая ладони о штаны. – Она пришла ночью к Клайсу и пыталась с ним помириться. Но он посмеялся над ней, намекнул, что молоденькие цыпочки, а особенно одна из них, всяко лучше, чем старое корыто… Как-то так. И улегся спать, даже не подозревая, что… И она его убила. Вот и все. А тебе нож подбросила, потому что все шептались о том, что у вас с Клайсом роман. Гвейла понятия не имела, что тебя не было ночью в комнате.

Я закрыла глаза. Гадкая история, после которой хочется пойти и вымыться хорошенько. И люди… все те же. Никогда ничего не меняется. Зачем Клайсу понадобилось оскорблять бывшую любовницу? Откуда в нем было это чувство безнаказанности? И вот, допрыгался.

Чувствительность окончательно вернулась, я ощущала, как липнет платье к изрезанному животу. Надо… вставать. Пойти в лекарскую, достать бинты. Сделать что-то. Но сил не было. Я лишь вяло трепыхнулась в руках Бриста, а он меня еще крепче прижал к себе, как прижимал бы собственного ребенка, которого обидели.

– Прости меня, – прошептал едва слышно, – если сможешь…

Я поймала задумчивый взгляд Альберта, который снова смотрел на меня так, как будто видел нечто большее, чем зареванная девчонка в разодранном платье.

– Ильса, – наконец сказал он, – тебе, конечно, досталось. Но мы поймали убийцу, который вот уже второй год орудовал в замке Бреннен. Собственно, меня для этого сюда и послали из северного приората ордена. Под видом ученика во всем разбираться. Так что…

Наверное, он хотел сказать мне еще что-то ободряющее, но не успел.

Камера качнулась, пол словно ушел из-под ног. Я почувствовала, как сжалось, напряглось струной тело мастера Бриста, а потом – дикий хохот Фелиции.

– Что такое?! – рявкнул Брист. – Эт-то еще что такое?

– Ритуал состоялся! – голос лекарши внезапно перешел в рев. – Урм-аш идет сюда за обещанной жертвой!

Я, забыв, как дышать, вцепилась в Бриста. Мир вокруг сделался зыбким, будто мыльный пузырь, пошел рябью, словно вода в пруду на ярком солнце, когда смотреть на нее больно глазам.

– Альберт! – проорал Брист. – Хватай Фелицию!

Крик застыл в горле. Почему мы здесь? Где стены Бреннена? Это не дух Сонной немочи шел в наш мир, нет. Это нас с наставником стремительно затягивало в Долину Сна.

* * *

Мы падали, проваливаясь в никуда. Кажется, я кричала и цеплялась за наставника, нас крутило и переворачивало, ледяной ветер хлестал по лицу, выбивая слезы из глаз, но потом полет замедлился, и мы словно продирались сквозь плотно слежавшийся пух, он забивал рот и ноздри, не давая дышать, перед глазами стремительно темнело.